Дизайнер студии Артемия Лебедева: новая схема метро удобна для дальтоников

Та карта, которая висит в вагонах сейчас, пассажирам не нравится категорически. Доходило даже до того, что ее меняли на самодельные схемы. Однако теперь делать этого не придется. Уже к концу февраля в поездах развесят схемы, созданные дизайнерами студии Артемия Лебедева. Именно они выиграли конкурс, объявленный ещё два с лишним месяца назад. У нас в студии один из авторов новой карты московского метро Егор Жгун.

Шакина: Расскажите, какими соображениями вы руководствовались, когда разрабатывали, усовершенствовали, «тюнинговали» старую карту?

Жгун: Мы взяли самые простые ошибки, которые были в старой схеме, которая сейчас висит, мы сделали так, чтобы пассажир метро мог просто проложить маршрут по схеме и понять, какая подпись относится к какому кружочку.

Шакина: Перечислите главные ошибки старой карты.

Жгун: Главная ошибка старой карты в том, что ее делали без любви, просто нарисовали 12 линий, подписали. Там было сложно даже понять, к какому кружку какое название относится. Еще была проблема, что ребята, которые рисовали схему, решили нарисовать на ней строящиеся линии до 20-ого года. Она была перегружена лишней информацией. Мы нарисовали только те ветки и станции, которые откроются в 2013 году, и увеличили шрифт. У нас шрифт стал крупнее раза в 2,5. Это первое, что бросается в глаза, и это самое простое, что надо было решить. У нас еще есть миллион улучшений, про них рассказывать очень скучно и долго.

Шакина: Мне сразу бросилось в глаза, что вы развели очень правильно станции пересадок, превратили их из кружочков с тремя сегментами разного цвета в кольцо из трех кружочков.

Жгун: Мы сделали так, что пересадка считывается сразу же. Многие думают, что чем непонятнее и кучкообразнее ветки пересекаются, тем правильнее. Ничего подобного, когда взгляд скользит по ветке, он должен понимать за миллисекунду, куда дальше идет ветка. Раньше, когда все ветки переходили в одну мешанину и потом расходились непонятным образом, было очень сложно. Тут наслаивается проблема дальтоников. У нас арт-директор подходит ко всему очень щепетильно. Он однажды посчитал, что 5-6% пассажиров метро дальтоники, это примерно 250 тысяч пассажиров. Так как мы делали этот проект очень открыто и рассказывали о каждом действии, потому что  это был открытый тендер, он у себя в ЖЖ спросил дальтоников, какие у них проблемы бывают. Были потрясающие комментарии. Сейчас дальтоники между собой выясняют, кто подставной дальтоник, кто реальный. У тех, кто различает цвета, например, с красной и оранжевой веткой проблем нет, если человек не видит красный цвет, он воспринимает их одинаково. Соответственно, одну делали супер-холодную, другую супер-теплую. По факту сейчас некоторые наши конкуренты пишут письма, что дальтоники просят, чтобы в случае их выигрыша взять наши цвета. Это такая работа, которую не видно, но которая тоже проводилась.

Шакина: Я недавно сидела над картой метро Берлина, выбирая, где бы снять жилье, наша карта стала гораздо больше похожей на европейскую карту метро, там пеньки появились вместо кружочков, только на узлах пересадок остались кружочки. Это вы тоже из европейской карты позаимствовали?

Жгун: Это все пошло от дизайнера Бека, который в 1933 году рисовал карту метро Лондона. Сейчас эти пеньки и кружки на пересадках в большинстве городов. Это просто считывается гораздо быстрее. Очень многие пассажиры переживают, что кружки пропадут, но начиная от того, что по кружку сложнее понять, какая надпись его подписывает, потому что у него нет направления, он просто стоит на ветке, а пенек указывает на название себя. Мы сейчас их увеличили, на начальной схеме они были маленькие. Мы согласились с тем, что они не совсем хорошо различимы издалека. Они сейчас соразмерны с кружками. И взгляду читать легче. По факту мы стали более европейской схемой.

Шакина: В том, что касается аэроэкспрессов. Раньше они не были включены в карту.

Жгун: Раньше они были включены в карту, это были линии из стрелочек, они висели в схеме 2005-2012 годов, после этого на схеме, которую все возненавидели, там их вообще убрали. Аэроэкспрессы пару лет висели.

Шакина: Они там так ловко висели, что я их даже не заметила, хотя езжу на метро регулярно.

Жгун: Было непонятно, откуда попасть на этот аэроэкспресс и как на нем доехать. Были понятны направления, можно было понять, что аэроэкспресс едет с Киевского вокзала, хотя на самом деле он уходил из Хамовников. Это было одно из требований. Мы же схему рисуем с 2010 года, на одной из схем аэроэкспрессы уже были. Ребята из аэроэкспресса в свое время купили нашу схему, точнее взяли бесплатно лицензию.

Шакина: Вы туда и электрички включили.

Жгун: Нас многие упрекают в том, что у нас схема стала суперподробной. На самом деле электрички были по условиям конкурса. Дальше была развилочка: либо просто нарисовать паровозики на Тимирязевской, Дмитровской и Петровско-Разумовской. Если просто нарисовать на этих станциях паровозики, может создаться впечатление, что это просто какой-то заменитель метро. Там ничего из этих паровозиков непонятно. Мы решили, что если мы рисуем паровозики, мы рисуем и направление, плюс наш арт-директор фанат  электричек. Электрички, разумеется, надо вводить в метро. В Стокгольме метро и электрички – одно и то же. В электричке на одно сиденье шире сам поезд, у них перегоны идут по улице, они в 5 раз длиннее, чем простые перегоны. Они просто поняли, что вместо того, чтобы строить бессмысленные пересадочные хорды, надо просто сделать электрички нормальным видом транспорта. Да, они ходят реже, у них большие перегоны, не очень удобные платформы, этого люди боятся. Но надо объединять это все в одну систему, и метро разгрузится очень хорошо. Между всеми периферийными станциями люди будут ездить на электричках.

Шакина: Это правда хорошая идея. Нельзя не отметить, что более внятными стали номера линий. Мы перед выпуском с нашим шеф-редактором обсуждали, кто называет линии по номерам, а кто по цветам.

Жгун: И никто не называет их «Тимирязевская», «Краснопресненская».

Шакина: Да, никто не называет их по длинным названиям. В Петербурге, оказывается, чаще называют по номерам, а у нас называют по цветам.

Жгун: Надо, конечно, переименовать все ветки в короткие названия, потому что по этим всем конструкциям видно, что чиновник однажды решил, что это верно, на самом деле сокольническую ветку надо назвать красной. У нас все ветки подписаны в легенде для дальтоников, потому что когда говоришь, что встречаемся на красной Парке культуры, дальтоник просто не знает, что это за станция. Конечно, говорят радиальная, но такая проблема есть. Номера есть, мы их подписали. Они ненавязчиво указаны, если вдруг потребуется.