Директор Музея кино Наум Клейман о том, как министр культуры Мединский хотел поставить директором музея своего советника Алексея Кучеренко, и как помог Константин Эрнст

26/07/2013 - 23:17 (по МСК) Тихон Дзядко, Лика Кремер
Министр культуры Владимир Мединский заявил, что контракт с директором Музея кино Наумом Клейманом будет продлен до 1 июля следующего года. Накануне сам Клейман говорил, что в Министерстве его уведомили о том, что не будут продлевать с ним истекающий трудовой договор.

В ответ российские кинематографисты, в том числе режиссеры Александр Сокуров, Георгий Данелия и Сергей Соловьев, а также руководитель Первого канала Константин Эрнст – направили на имя Мединского открытое письмо с просьбой оставить Клеймана на посту руководителя Музея.

Тем временем, представитель Министерства культуры опроверг информацию об увольнении Клеймана, а позже сам Владимир Мединский заявил, что с Клейманом обсуждалось вовсе даже не увольнение, а воссоздание Музея кино. Кроме того, Мединский заявил, что у музея появится попечительский совет, возглавить который он планирует предложить Константину Эрнсту. Что произошло на самом деле, обсудили с самим Наумом Клейманом, а также с его заместителем Максимом Павловым.

Кремер: Что же все-таки произошло между вами и министром культуры?

Клейман: С министром культуры я впервые встретился вчера. У меня истекал контракт в мае, в апреле мне дали бумагу о том, что мой контракт истекает 12 августа, после чего будет другой директор. Я даже познакомился с этим человеком. Это один и советников министра Кучеренко Алексей Валентинович, выпускник МГИМО, человек, с кино соприкасавшийся однажды – он был продюсером документального фильма. На мой вопрос, почему он вдруг решил, он сказал, что очень любит кино и вообще ему дадут финансирование, поэтому если мы хотим, чтобы был построен музей кино, он как эффективный менеджер должен его возглавить.

Кремер: Кем в этой ситуации предлагалось стать вам?

Клейман: Они предполагали учредить пост почетного президента, который что-то, видимо, может советовать, но это, в общем, фикция. Не идет разговор о моем месте начальника. Я меньше всего мечтал быть директором. Так сложились обстоятельства, что мои обещания основателям Союза кинематографистов на полтора года взять на себя разработку концепции Российского музея кино и потом вернуться к своей академической деятельности.

Кремер: Кто стал инициатором  открытого письма?

Клейман: Я думаю, это журнал «Сеанс». Это Любовь Аркус и Константин Шавловский, которые и написали этот текст, обзвонили всех людей, кто подписал. Они обратились к Эрнсту, Соловьеву, все поставили свои подписи. А дальше они опубликовали, и люди стали присоединяться добровольно.

Дзядко: За всей этой ситуацией 2-3 последних дня вокруг Музея кино стоял неприятный фон. Насколько атака не Музей кино осталась в прошлом?

Клейман: Не было бы счастья, да несчастье помогло. Этот эпизод вывел на поверхность главную проблему: у Музея кино нет своего дома. Мы фактически уже больше 6 лет находимся на Мосфильме, мы лишились того небольшого зародыша музея, который был в Киноцентре, для на построенного когда-то Союзом кинематографистов. Это тоже был неполноценный музей, это был зародыш: мы там начали собирать фонды, там у нас были кинозалы, довольно активно работающие, у нас всегда был зритель. Вообще странно, что в Москве нет музея кино. Надо было иметь полноценную экспозицию. У нас не было места для экспозиции. Надо было иметь настоящее хранилище для фондов, этого тоже не было. Там главное, ужасно построенные залы на пятом-шестом этаже, они всегда были полны, но была одна лестница. Конечно, тогда уже стоял вопрос о создании подлинного здания для музея. И все эти годы на Министерство культуры как будто не замечало, при том, что мы государственным музеем стали, собрали довольно приличную коллекцию, и претензий не было.

Кремер: Что это за история с попечительским советом, о котором заявил Мединский? Он сказал, что его возглавит Эрнст. Это что, ответ такой, мол, сам подписывал письмо, сам и возглавляй?

Клейман: Нет, я думаю, это довольно позитивная вещь, потому что полагался попечительский совет, которого нам никогда не организовывали, а это вопрос тех людей, которые могут добывать и финансирование, и помогать строительству здания. Влиятельные люди должны были участвовать в этом с самого начала. Кроме того, Эрнст начинал когда-то у нас в Музее кино. У нас довольно много хороших детишек, которые начинали и сейчас уже известные режиссеры, и Эрнст очень много делал программ на материале нашего музея, даже в наших помещениях. Поэтому у него отношения с музеем дальние, сентиментальные, позитивные. То, что он подписал это письмо и может быть защитником нашего проекта, в каком-то смысле его предложение.

Кремер: Кто это придумал, что он возглавит попечительский совет?

Клейман: Я думаю, что он сам предложил Мединскому.

Павлов: Мы ничего не знаем о контактах Эрнста и Мединского.

Клейман: Мы услышали вместе со всеми корреспондентами.

Кремер: На каком этапе сейчас поиск здания? Какие на это сроки?

Павлов: Мы ищем здание все то время, когда находимся без здания -  с 2005 года. Вариантов пока нет. Тот адрес, который озвучивался, - это великолепный доходный дом, который прекрасно расположен. Максимум, что там можно сделать по реконструкции – это тысяч 8 квадратных метров. Музей там не уместится.

Кремер: Вам сколько надо?

Павлов: Там могут быть залы, но там не может быть хранения, не может быть нормальной экспозиции. Проблема музея, когда он еще был на Красной Пресне, это бы музей без основной экспозиции. Нет ни одного киномузея в мире, где не было бы основной экспозиции. Поэтому делать музей без этого, мне кажется, смысла не имеет, но нужно обязательно искать эти площадки. Такие площадки в музее мы знаем. Другое дело, что мы не знаем, кто стоит за этими земельными участками, которые в центре города пустуют, за этими домами, которые занавешены много лет зелеными сетками и разрушаются до основания. Если будет – а судя по тому, что вчера сказал министр культуры, есть желание Министерства в очередной раз решить этот вопрос, мы можем много вариантов предложить.

Кремер: А сколько тысяч метров в центра Москвы вам нужно?

Павлов: Это не обязательно центр. Если этот музей будет в новой Москве, этот музей точно не будет посещаем. В связи с тем, что у музея есть очень активная синематичная часть – то есть это ежедневные показы – естественно, должно быть удобно для всех москвичей. Мединский вчера сказал, что это в пределах третьего транспортного кольца.

Клейман: Примерно 16. Это не самый большой киномузей в мире, потому что у китайцев 30 с лишним тысяч метров. У них замечательный, только что построенный центр.

Павлов: Мы тоже не претендуем на Кремль, хотя в Кремле можно было бы разместиться.

Клейман: У нас музей, который не нуждается в дневном свете, особенно для кинозалов. Врезать в берег реки, не возвышающийся над парком – планируется парк на месте «России» - и сделать там кинопарк, облагороженный и мифологией кино, и мифологией Москвы, это было бы гениально.

Дзядко: Вы же понимаете, если это появится, это появится уже не сегодня, не завтра, не через 5-8 лет.

Клейман: Может, через 5-8 может появиться. А то, что можно встроить в одном здании все функции музея – хранительские, экспозиционные и синематичные, или можно сделать синематеку на Парке культуры, а экспозицию в другом месте, так тоже может быть. Тогда синематика заработает очень быстро. Есть много вариантов. Мы рассчитываем, что мэрия отнесется к нам очень благосклонно, потому что мы работаем для москвичей. 

Другие выпуски