Директор Музея архитектуры имени Щусева о «музейном кластере»: Боровицкую площадь засеять травой, а все музеи соединить между собой

29/05/2013 - 16:52 (по МСК) Павел Лобков
Концепцию преобразования территории московского центра в районе Боровицкой площади и окрестностей Павел Лобков обсудил в прямом эфире с директором Музея архитектуры имени Щусева Ириной Коробьиной. 
 

Егор Максимов:Я нахожусь возле Музея архитектуры, неслучайно именно здесь, потому что  как раз Музей архитектуры придумал создать культурный кластер в центре столицы. Пока неизвестно, кто в него войдёт, насколько мы знаем, это будет Манеж, галерея «Триумф», галерея на Солянке и Музей архитектуры. Представим, что мы взяли здесь напрокат самокат и сейчас проедемся  по этому маршруту, несмотря на мелкий моросящий противный дождь, который начинается прямо сейчас в столице.

До Манежа я всё-таки доехал, хотя мне показалось, что я больше переходил дорогу, чем катался, но, несмотря на это, всю прелесть брусчатки на своих двух руках я смог ощутить, теперь точно знаю, почему асфальт лучше.

Прямо за моей спиной галерея «Триумф», и надо сказать, что самокат не так мил, как кажется. Я уже порядком устал, хотя проехал три четверти пути. Впереди у меня самый сложный маршрут – до галереи на Солянке, это метро «Китай-город». Буду надеяться, что там хотя бы не надо ехать в горку.

За моей спиной галерея на Солянке – финиш нашего маршрута, честно говоря, я этому очень рад, потому что каким бы самокат ни был классным, кататься на нём чрезвычайно тяжело. Против вас будут лестницы, бордюры, тротуарная плитка, подземные переходы, причём настолько, что когда вы придёте в последний музей, вам даже не захочется в него заходить.

Конечно, это была такая импровизированная прогулка. Я больше, чем уверен, что организаторы этого кластера музеев придумают что-то более удобное. Что именно, мы узнаем в середине лета, именно тогдаони обещают открыть все свои секреты.

Лобков: Вы можете назвать те музеи, которые будут в этот кластер входить?

Коробьина: В принципе Егор посмотрел на вопрос несколько пошире, но тоже имеет право на самом деле. Когда мы стали анализировать ситуацию, мы – архитекторы, у нас архитектурное образование, и любое дело мы начинаем с того, что  смотрим с высоты птичьего полёта. Если посмотреть на Москву с высоты птичьего полёта, мы увидим, что легендарное созвездие музеев, не только музеев, но и выставочных залов, каких-то магнитов притяжения культурных людей и не культурных людей, они находятся в пешеходной доступности друг от друга. И мы подумали, а почему бы не соединить их архитектурными маршрутами, ведь Старый город – это и есть музей архитектуры под открытым небом. Таким образом,  сложилась некая предполагаемая будущая территория кластера, мы исходили из себя, потому что…

Лобков: Так кто? Хорошо, ваш Музей архитектуры имени Щусева. Вы находитесь…

Коробьина: На пересечении Воздвиженки иСтаровоздвиженскогопереулка.

Лобков: Я буду так говорить: на одной стороне Охотного ряда, а на другой стороне находится Манеж, а там АМР, чёрная БМВ на скорости 200 километров в час, туда-сюда, администрация президента, все спецслужбы. Бедный мальчик на самокате, да ему там позвоночник переломают. Москва – это вообще не очень город для жизни, это моё личное убеждение, но я понимаю ваши попытки сделать его городом для жизни. Во Флоренции это проблема – с одного берега реки на  другой берег реки Арно перейти,  с одного музейного кластера в другой музейный кластер. А уж тут-то как?

Коробьина: Я согласна. Вот поэтому мы и объявили этот конкурс, мы считаем, что это возможно. Чем Москва хуже? Конечно,  Москва больше, чем Флоренция, но она не намного больше, чем Лондон.

Лобков: Есть музейная площадь в Амстердаме, где всё – и Ван Гог…

Коробьина: В Стокгольме, Вене, Париже, в культурных столицах мира всё это существует.

Лобков: В Лондоне они тоже достаточно рассеянно, там от Британского музея до Музея естественной истории…

Коробьина: Можно прогуляться, а в Москве невозможно. Если тебя не собьёт машина, мы всё-таки научились себя так вести, чтобы не рисковать жизнью, но грязью обдаст точно проезжающая машина. Центр Москвы не принадлежит людям, правильно ли это?

Лобков: Пешеходная зона возле Третьяковки способствовала как-то …? Это есть какой-то первый шаг?

Коробьина: Поэтому мы подумали, что для того, чтобы дойти от нас до будущего музейного  городка, Музея изобразительных  искусств имени Пушкина, это семь минут приятной прогулки. Для того, чтобы пойти в Кремль или в Большой Манеж,  мы пользуемся подземным переходом, где в сутки проходят миллионы, потому что уже никто не ездит на… И все туристы идут первым делом в Кремль, там проходят миллионы людей. Почему этот подземный переход такой не талантливый?

Вспомните, как в Париже – вы выходите из метро  в Лувр, вы попадаете сразу в подземное пространство, которое является пространством культуры. Хотя там есть то же самое, что и в московском переходе, там продают сувениры, предлагают… Но там тебе не предлагают китайский ширпотреб, там тебе предлагают реплики из коллекций Лувра. Маленькому ребёнку предлагают книжки, там маленький магазинчик «Маленький Лувр», игрушки, книжки, паззлы, всё это на тему коллекций Лувра. И твой ребёнок уже становится частью этой культурной жизни, он уже начинает жить этой культурной жизнью, потому что ты ему покупаешь паззл «Джоконда», а не матрёшку китайского производства.

Лобков: Формируются ли  сами собой, на месте старых заводов вырастают  эти музейные кластеры…

Коробьина:Само собой ничего так не происходит никогда, ни у кого и ничего не происходит. Это огромные усилия, всё продвигается энтузиастами. 6 лет назад мы проводили проектный семинар с участием голландских архитекторов, где впервые прозвучала эта идея, что надо дружить, что АРМА, Artplay, «Манометр», что нужно из этого делать единую территорию. Руководил этим семинаром Евгений Асс, известный московский архитектор. Они сделали проектные предложения, но тогда ещё, видимо, было рано, а сейчас эта идея доросла, и слава Богу.

Лобков: Хорошо, но там это более-менее в одном месте как-то, и там можно сделать какие-то галереи…

Коробьина:И в Москве можно сделать, и здесь более-менее в одном месте. Это всё в пешеходной доступности, и это приятная прогулка в отличие от бывших промышленных зон.

Лобков: Когда, например, делали новую галерею Тейт в Лондоне, к ней провели специальный мост пешеходный.

Коробьина: Да, это очень хороший пример вы вспомнили. Действительно, была маргинальная и совершенно заброшенная бывшая промышленная криминогенная зона, неблагополучная зона, когда появился Тейт Модерн, сейчас это самое шикарное, остальное всё потянулось.

Лобков: Смотреть там нечего, в основном, кроме самого здания.

Коробьина: Это вам не нравится, а многие люди… Само здание тоже заслуживает. Одно здание изменило в принципе ситуацию в городе, сейчас это самая дорогая и шикарная территория, престижная, а были задворки, была маргинальная.

Лобков: Что же делать тогда с Москвой коммерческой? Ведь мы знаем, что…

Коробьина: Да не надо с ней ничего делать, она прекрасно знает, что с собой делать. Вот за Москву коммерческую  не волнуйтесь – с ней будет всё в порядке.

Лобков: Я имею в виду, как её двигать – как двигать эти потоки автомобилей, как двигать торговцев, как двигать ту самую коммерческую Москву? Москву 90-ых, которая остаётся до сих пор  на 80%.

Коробьина: Коммерческая Москва, мне кажется, сама о себе позаботится и не пропадёт.

Лобков: Она вас не пустит.

Коробьина: Я не знаю, может и не пустит, но это вопрос волевых решений. Поэтому наша задача – мы предлагаем, вбрасываем эту идею, предлагаем её общественному вниманию.

Лобков: А как соединить эти музеи? Потому что Егор показывал, как они несоединимы.

Коробьина: Да, они разорваны.

Лобков: И если человек с ограниченными возможностями, не дай Бог, то это вообще превращается в нерешаемую проблему.

Коробьина: Поэтому мы объявили этот конкурс, и участники этого конкурса генерировали идеи, как это сделать. Приходите, я приглашаю в Музей архитектуры.

Лобков: А вот идея с самокатом – это какая-то голландская идея.

Коробьина: С велосипедом голландская больше.

Лобков: А с самокатом – это чья идея?

Коробьина: Я думаю, что это вашего Егора, наверное.

Лобков: Эта идея разве не от вас?

Коробьина: Нет, в нашем конкурсе самокатов не было.

Лобков: То есть Егор уже принял участие в вашем конкурсе?

Коробьина: Да, уже принял.

Лобков: А то я себе представил пожилого японца туриста на самокате, и мне стало немножко не по себе.

Коробьина:Немножко страшно за его жизнь.

Лобков: Что касается содержания, мы знаем, что всегда хорошо по контрасту. Выходите, допустим, из чего-то классического, допустим, из Третьяковки или Пушкинского, и попадаете куда-то, где стоят железные изуродованные коробки, скажем. Содержание и контраст учитывается в ваших проектах, чтобы человек попадал из одного мира в другой мир?

Коробьина: Участники конкурса наоборот старались, как мне кажется, сделать мир гуманнее и человечнее. Но считается, что Москва – это город, где не оставляют деньги, а их зарабатывают, он не даёт шансов получить людям  удовольствие даже за свои собственные деньги. Вот участники конкурса старались сделать московскую среду более гуманной. И один из проектов, надо сказать, что очень радикальных, который сначала жюри шокировал, а потом жюри выбрали его в числе лидеров. Жюри возглавлял главный архитектор Москвы, и именно потому, что это такой крутой и резкий градостроительный манифест – предложение превратить Боровицкую площадь , там, где всё заасфальтировано и забито машинами, это в народе называется «лужайкой Никсона», предлагается транспорт убрать под землю, а это всё превратить  в такую…

Лобков: Это кого убрать под землю?

Коробьина: Транспорт.

Лобков: Который к Боровицким воротам идёт?

Коробьина: Весь.

Лобков: Вот его,  имени  которого  мы не называем, убрать под землю?

Коробьина: Который направляется на Боровицкую площадь  убрать под землю, а потом его развести.

Лобков: Вы содержимое этого транспорта знаете?

Коробьина: Догадываемся. И превратить это всё в зелёную лужайку, которая объединит Александровский сад, которая станет связующим звеном…

Лобков: Я готов за собственные деньги купить семена травы, чтобы засеять этот газон, потому что это, правда, отличается от Пенсильвания-авеню, скажем.

Коробьина: Понимаю вас. Конечно, мы понимаем, что есть всякие службы, которые никогда не согласуют, но всех подкупила чистота решения. Это манифест, это обозначение проблемы, градостроительной проблемы.

Лобков: Архитектурный кластер, признаемся честно, может остаться бумажным проектом.

Коробьина: Может случиться по-разному. Может случиться так, может случиться сяк. Но мы проводили этот конкурс для того, чтобы включилась мысль, люди начали обсуждать эти проблемы, и наш с вами разговор – пример того, что всё-таки эта тема волнует. Знаете, когда появляется смелая идея, общество сразу отталкивает – это первая реакция, потом – а может быть, а следующий этап – давайте попробуем.
Также по теме
    Другие выпуски