Депутат Митрофанов: если бы меня не выгнали из «Справедливой России», я бы не голосовал против Гудкова

На создание нового комитета потребуется совсем мало времени – примерно около двух-трех недель.

И, по мнению спикера Думы, Сергея Нарышкина, депутаты «против» не будут. Возвращение отдельного комитета по СМИ поможет принять целый свод новых законов, которые должны регулировать работу средств массовой информации, - рассказал ДОЖДЮ вице-спикер Думы Сергей Железняк.

Последние законы, регулирующие работу СМИ, новая дума приняла этим летом: они касались возможности без суда закрывать сайты, а также возвращали клевету в Уголовный кодекс.

Фишман: Вы возглавите комитет по СМИ или нет?

Митрофанов: Если будет предложено.

Писпанен: А еще не было предложено?

Митрофанов: Это вопрос, который обсуждается с мая. Изначальным толчком было мое письмо совместно с коллегами о том, чтобы восстановить такой комитет в конце мая этого года. После этого было заявление руководителей фракции «Единая Россия», потом пауза и сейчас к этому вопросу снова вернулись.

Писпанен: Вам он для чего, и почему вы считаете, что он так нужен?

Митрофанов: Этот комитет существовал во всех созывах Думы с 1993 года. Я был депутатом в 1993 году, когда Полторанин возглавлял его. Считаю, что этот комитет один из важнейших и ключевых. Тем более, что сложность многих вопросов, связанных с регулированием медийного пространства, возросла.

Писпанен: Хотелось бы знать, что вы вкладываете в это регулирование?

Митрофанов: Жизнь состоит из сотен деталей и нюансов. Например, какая степень информационной ответственности или посредника провайдера за размещение материалов на сайтах у себя? Дискуссия должна быть в рамках комитета. Регулирование - это не всегда запреты, это дискуссия и координация неких внутренних интересов. Каким должно быть общественное телевидение? Сейчас рано об этом говорить, потому что впереди политическая работа, связанная со значением руководства комитета. Это всегда политика, поскольку  речь идет об интересах разных фракций.

Фишман:  Может ли возглавление вами комитета быть связано с позицией в голосовании по Гудкову?

Митрофанов: Вы думаете, так просто за одно голосование, поощряют комитетом? Здесь гораздо сложнее. Меня исключили из фракции, хотя не имеют право это делать. Мне не давали возможности защитить свою позицию.

Фишман: Вы обиделись и стали голосовать против Гудкова?

Митрофанов: Глупо голосовать за фракцию, которая тебя выставила.

Фишман: Если бы вас не выставили, вы бы защитили?

Митрофанов: Да, конечно. Потому что я бы был внутри фракции.

Писпанен: Но вы, будучи внутри фракции, проголосовали вопреки решению не поддерживать Медведева.

Митрофанов: У меня была своя аргументация, я ее излагал. И считаю, что это не основание для исключения. Аргументация у меня была простая: если вы хотите принимать законы, вы не сможете это сделать без правительства и без Медведева. Если вы хотите заниматься забастовками в Астрахани я вам не товарищ. Я не приходил в партию биться башкой об омоновский автобус. Они поняли, и придут к тому, о чем я говорил, но года через два. Что они скажут, когда избиратель спросит, какие вы законы принесли в Думу?

Писпанен: Этим летом было принято несколько законов, касающихся работы СМИ. Возвращение клеветы в Уголовный Кодекс, например.

Митрофанов: Ну, а почему за клевету не должно быть никаких санкций?

Фишман: Вы как голосовали за декриминализацию клеветы?

Митрофанов: Я не голосовал, тогда я не был в составе.

Фишман: Сегодня трое депутатов  из «Справедливой России» отозвали свои подписи под

запросом  в Конституционный суд о Гудкове. Как вы думаете, почему?

Митрофанов: Внутри «Справедливой Росси» идут сложные процессы, партия ищет себя. Она ведь задумана была как вторая правящая. До мая 2011 года она такой и была. Но в какой-то момент партия развернулась и сказала, что уходит  в жесткую оппозицию. Но нас не спросили.

Писпанен: Сергей Михайлович говорит, что всегда был в оппозиции.

Митрофанов: Есть системная оппозиция, есть те, кто желает бегать по улицам. Это другая история и, естественно, должно быть так: люди бегают по улицам, становятся депутатами, потом из депутатов – метят в президенты. У нас наоборот: был вице-премьером и побежал на улицу.

Фишман: Все же, почему это случилось?

Митрофанов:  Я вам про это и говорю. Разница целей. Когда Миронов радикализирует партию, а другим это не надо, им нужно принятие законов.

Писпанен: А другим просто надо тихо досидеть свой срок в Госдуме?

Митрофанов: Я вам пример привожу: когда они вышли при Путине, я задал Путину вопрос о частных военных компаниях. Тему давно поднимал и пробивал в 1990-е годы, все смеялись, а потом американцы это делали. Речь идет о частных компаниях, которые предоставляют военные силовые услуги за рубежом. Вы знаете, что в Ираке работают военные частные компании, у них есть свои полигоны и так далее. Путин хорошо отреагировал на это. 16 июня он подписал поручение заняться этим вопросом.

Писпанен: Из всей партии один вы делали дело?

Митрофанов: Какие-то конкретные темы.

Писпанен:  А они все бегали по улицам?

Митрофанов: Нет, они бегали в коридоре и думали блокировать трибуну, детский сад устроить.

Писпанен: Может, у них моральные  принципы есть?

Митрофанов: Какие моральные принципы? Все приходили во вторую правящую партию. Те люди, которые приходили бороться с системой, идут в другие партии. Здесь и пошла разница и рассыпание.

Писпанен: Других нет в Госдуме, насколько я понимаю, которые боролись бы с системой.

Митрофанов: Есть.

Фишман: Событие по поводу Гудкова - важная тема. История транслировалась, и администрация президента следила внимательно за этим процессом, вела диалог с депутатами. Хотелось спросить, что думаете вы по этому поводу?

Митрофанов: Диалоги такого класса ведутся с лидерами фракций, с обычными депутатами, как правило, не ведутся. Это большая система.