Бывший проректор РЭШ Константин Сонин: Высшая школа экономики – чудо последних 20 российских лет

Российский экономист, уже бывший проректор Российской экономической школы, был у нас в гостях.

Зыгарь: Что значат все эти не очень непонятные слова?

Сонин: А почему вы думаете, что я не наговорю еще больше непонятных слов? Почему вы думаете, что после эфира что-то изменится?

Кремер: Мы будем стараться вас расколоть.

Сонин: В какое-то тревожно время мы живем, что переход профессора экономики из одного вуза в другой вызывает такой национальный интерес.

Кремер: А вы перешли в Высшую школу экономики?

Сонин: Будет большой честью работать в Высшей школе экономики.

Зыгарь: «Будет», а не «было бы»?

Сонин: Будет. Я подтверждаю.

Зыгарь: Кем вы там будете работать?

Сонин: Моя основная работа – профессором экономики. Я буду читать курсы, причем значительная часть курсов придется на совместную работу ВШЭ и РЭШ: я буду руководить министерскими диссертациями студентов, там у меня будут аспиранты в РЭШ. И я думаю, что у меня будет какая-то административная должность, буду отвечать за какой-то блок.

Зыгарь: Вы только что удивились, что большой новостью становится уход профессора из одного вузу в другой. Я поясню: какое-то время назад ваш коллега Сергей Гуриев, по совместительству автор экономической программы одного из кандидатов в мэры Москвы, Навального,  просто покидает пост и меняет место жительство. Это становится большой новостью почему-то. Следом его заместитель, другой видный экономист, по совместительству одним из авторов экономической программы не кандидата в мэры, но тоже видного политика, бывшего кандидата в президенты, тоже покидает работу. Пытливые умы складывают это в некую тенденцию.

Сонин: Да, мы еще и ровесники с Сергеем Гуриевым, соавторы по некоторым статьям. Но мне кажется, здесь никакой тенденции нет. Отъезд Сергея Гуриева, про который я не хочу дополнительно объяснять, потому что это знает весь мир (об этом Financial Times, по-моему, писала дважды). Это связано было с большой политикой.

Кремер: Вы хотите сказать, что ваш переход на новую работу и уход из РЭШ никак не связан с тем, что Сергей Гуриев изменил место работы?

Сонин: Это как-то связано с тем, что Сергей Гуриев изменил место работы, теперь РЭШ как-то ищет новый путь.

Кремер: Какой новый путь?

Сонин: Как академический институт. Я не знаю какой. Чтобы узнать какой, нужно пригласить руководство РЭШ и расспросить.

Кремер: Вы же когда принимали решение об уходе, немножко разузнали, какой новый путь ищет РЭШ. Сложно предположить, что вы совсем не знаете, что там нового.

Сонин: С одной стороны, да. С другой стороны, гораздо проще, что ты во что-то не вписываешься, чем узнать, что это – во что ты не вписываешься.

Кремер: По каким признакам вы поняли, что вы не вписываетесь?

Сонин: Когда я понял, что новое руководство РЭШ проявляет минимальный интерес к тому, что я думаю по этому поводу. Я понял, что у них в голове есть некоторая модель, они хотят что-то построить. Я не понял что, но я понял, что нужно двигаться дальше. Вы не понимаете, что такое Высшая школа экономики. Это одно из чудес последних 20 российских лет.

Кремер: Мы вас поздравляем с новым местом работы, вы не сомневайтесь.

Сонин: Спасибо. Может, это просто нужно интерпретировать, что я на повышение пошел?

Зыгарь: Может быть. Мы не хотим вторгаться в вашу личную жизнь. Учитывая то, что вы пришли к нам на эфир, вы, видимо, не считаете, что смену места работу вы не считаете фактом личной жизни, которая никак не касается общественности. Иначе вы бы, наверное, не пришли. Нам хочется проследить, есть ли тенденции, которые представляют вопрос для общества. Например, тенденции в российском образовании. В последние месяцы после отставки замминистра Игоря Федюкина, последующих шорохов в министерстве образования, у общественности возникло ощущение, что вокруг образования ведется некоторая возня. Есть какие-то претензии, может быть, у администрации президента или каких-то других сил, к видным представителям российского образования в том, что они учат студентов не тому. У вас нет такого ощущение?

Сонин: Если говорить про страну в целом, может быть, у меня и есть. Если говорить про РЭШ или про ВШЭ, у меня такого ощущение нет абсолютно. В частности нет, потому что РЭШ по отношению к экономическому образованию – это нечто похожее на инженерную школу. Люди, которые пойдут работать, не должны быть учеными, а должны быть экономическими инженерами. Мы учим этому там. Там нет никакой идеологии, вопреки распространенному представлению, что в РЭШ что-то хорошее – значит, что это что-то либеральное. Никто никогда не  пытался профессоров отбирать туда по либеральности. У нас были профессора-монархисты, националисты, социалисты (их было, может быть, меньше, может, просто другие голоса были слышны в публичном пространстве). Когда речь идет про современное экономическое образование, то же будет в Высшей школе экономики.  Если есть какой-то либерализм в этом, он происходит только от высокого качества, ни от чего другого.

Зыгарь: А не жалко свое детище? Вы с Сергеем Гуриевым создавали РЭШ…

Сонин: Нет, мы не создавали РЭШ. Мы пришли туда через 10 лет после создания.

Кремер: Вам все-таки удалось что-то построить за то время, которое вы там проработали.

Сонин: То, что удалось с Сергеем Гуриевым построить, это огромное представление  о РЭШ в медиа-пространстве. От РЭШ много шума в медиа-пространстве. Колонки, радио, телевидение – что угодно. Возможно, в какую-то академическую миссию РЭШ эта активность не вписывается.

Зыгарь: Потрясающий оптимизм. Даже не верится, что этот человек писал не так давно в газете «Ведомости» колонку о  том, как российские экономисты косяком покидают Россию и уезжают на Запад. Эта тенденция более не наблюдается вами?

Сонин: Может быть, я вас спутал с каким-то телеканалом. Я думал там запланированные ответы, оказывается, вы к этому серьезно готовились.

Зыгарь: Хочется понять ваш ход мыслей.

Сонин: Мне кажется, что ситуация в высшем образовании, которое старается быть конкурентным на мировом уровне, сложная. Встречный ветер очень сильный. Чтобы привлечь в страну по каким угодно специальностям, чтобы они могли преподавать, им нужно платить больше, чем в европейском университете, и еще трудно уговаривать. Это общие проблемы и в РЭШ, и в Высшей школе экономики. Ничего удивительного нет, что тот, кто здесь остается, должен быть оптимистом.

Кремер: А вы остаетесь?

Сонин: Да.

Кремер: Кроме вашей новой работы в Высшей школе экономики, вы, как упоминал Миша, помогали Михаилу Прохорову с его экономической программой, когда он баллотировался в президенты. Вы собираетесь или уже помогаете кому-то из политиков?

Сонин: Участие в каких-нибудь руководящих органах любого вуза не подразумевает никакой политической деятельности. Когда Михаил Прохоров попросил помочь ему в течение февраля 2012 года, я специально спрашивал разрешения у Сергея Гуриева, может, он даже спрашивал у совета директоров.

Кремер: И вы, и Сергей Гуриев это правило уже нарушили однажды.

Сонин: Закон проректорам не запрещает, по-моему, он ректорам запрещает.

Кремер: Сергей Гуриев консультировал Алексея Навального.

Сонин: Уже когда перестал быть ректором. Так что Сергей Гуриев не нарушил.

Зыгарь: Вы лукавите.

Сонин: Сергей консультировал Навального в предыдущие годы?

Зыгарь: Нет, не в предыдущие годы, но до того момента, как он объявил об уходе со своего поста.

Сонин: Это вы об этом знаете.

Кремер: Насколько вам такая деятельность интересна? Насколько вы смотрите в эту сторону, возможно, попросите разрешения у нового начальства?

Сонин: У нас теперь с политической деятельностью все стало острее. В Америке это стандартная ситуация, что кандидат в президенты просит какого-то профессора экономики помочь ему во время избирательной кампании. Тот берет отпуск и работает.

Зыгарь: Нам тоже кажется, что это нормально. Мы вас не обвиняем.

Сонин: Это подводка. Вы из моего оптимизма услышали слишком много. У нас сейчас не такая ситуация. У нас нужно выбирать: либо ты занимаешься образовательной и научной деятельностью, либо политической.

Кремер: Вы выбрали то, что спокойнее?

Сонин: Я выбрал то, что у меня получается гораздо лучше. Какой бы не представлялась моя роль в медиа-пространстве и  в политическом пространстве, я по части публикаций в высокорейтинговых журналах гораздо лучше. А если всех остальных в Россию вернуть, то я еще больше буду выделяться.