Бывший министр труда Калашников: хоть Онищенко и противопоставил себя Минздраву, ему найдут место в МИДе или Совете федерации

Калашников: Я сегодня разговаривал с несколькими имеющими непосредственное отношение к судьбе Геннадию Григорьевича людьми, чиновниками высокого ранга, и никто не смог мне сказать, в каком состоянии сейчас находится  Геннадий Григорьевич. Я тем более не могу сказать. Я понимаю, что на сегодняшний день факт только один: в правительстве очередной скандал. Как бы не закончилась судьба в ближайший год Геннадия Григорьевича, то, что правительство выглядит не самым красивым образом, это уже очевидно.

Арно: Слухи слухами, но все же каковы могут быть причины отставки Онищенко? Пенсионный возраст? Вроде нет, ему еще два года, а то и семь лет по указу Путина. Неугодный власти? Всегда власти был предан, лоялен. Профнепригодность? Вроде тоже… Как?

Калашников: Есть несколько моментов, которые могут быть причиной. Хотя, конечно, истинных причин принятия решения на самом высоком уровне не знает никто. Первая – это абсолютно неудовлетворительное состояние теми функциями, которые выполняет Роспотребнадзор. Мы не удовлетворены тем, что мы едим, что мы пьем, это просто опасные вещи. Мы не удовлетворены тем, что у нас продается под видом биологически активных добавок. Кстати, именно Геннадий Григорьевич является автором этого странного термина, в 1997 году выпустив соответствующий указ Минздрава, как первый заместитель министра. Мы употребляем эти биологически активные, якобы, добавки, которые ни активными, ни лекарственными не являются. То есть проблем с нашей системой потребления много. И то, что сейчас Геннадий Георгиевич сейчас проявил в последний год огромную чиновничью активность. В частности, в отличие от указа 2004 года, когда были разделены министерства на новые структуру власти (агентства, службы и министерства), Геннадий Григорьевич с этого года имеет в своей службе функции законодателя, что, в общем, относится только к министерству. То есть сам себе пишу нормативы, сам их исполняю. В совокупности по общему состоянию в стране, конечно, есть что предъявить Геннадию Григорьевичу.

Казнин: Всегда казалось, что Геннадий Онищенко как орудие во внешней политической войне с разными странами важнее, чем глава Роспотребнадзора. Будет ли, например, пришедший на его место человек продолжать быть политиком и игроком на международной арене?

Калашников: Поскольку в данном случае я… Вернее, я хочу сделать небольшую ремарку. При всех претензиях политического характера Геннадию Григорьевичу я должен сказать в его защиту: это действительно крупная личность, что ни одна из его претензий не была необоснованной.

Казнин: Просто вовремя появлялись эти претензии?

Калашников: Просто они вовремя появлялись. Они были абсолютно оправданы. Я хочу это особо подчеркнуть.

Казнин: Это особый дар.

Калашников: Я не хочу комментировать это, но я хочу сказать следующее: точка зрения определяется точкой сидения. Я думаю, что любой человек на его месте, так или иначе, будет решать и общегосударственные (в том числе и политические) задачи. Ничего страшного в этом, на мой взгляд, нет. Если кто-то недобросовестный поставщик, а при этом еще и (грубо говоря) грубит России, так ты тогда или будь добросовестным поставщиком, или не груби.

Арно: То есть все эти заявления, запреты, которые имеют явный политический подтекст, с точки зрения «врачебной этики», вы считаете нормальными?

Калашников: Еще раз повторяю: ни одного случая неоправданного запрета со стороны Роспотребнадзора на моей памяти (а я знаю Геннадия Григорьевича более 20 лет) не было.

Арно: Да, но здесь просто встает вопрос. Те же конфеты «Рошен», которые в последние момент были запрещены. Ели их все, и любят эти конфеты, и покупали. И все было хорошо. А тут раз – есть нельзя. А если бы мы не узнали, так бы и ели эти «отравленные конфеты»?

Калашников: Как мы, в общем-то, едим много чего еще, что есть, в общем-то, нельзя.

Арно: Приоткрывают  завесу тайны.

Калашников: Моя основная претензия к Геннадию Григорьевичу, что мы едим то, что есть нельзя.

Казнин: Можно вспомнить и вина. Он ведь запретил грузинские вина, хотя проблема была не в грузинских винах, а в тех винах, которые подделывают, и которые производятся на самом деле на территории России. А когда политическая ситуация изменилась – пожалуйста, грузинские вина появляются на прилавках. Можно обсуждать, но все-таки, как вы прокомментируете, как вы восприняли заявление госпожи Голодец? Ведь просто так такие заявления не делаются. Об отставке такого человека, такого персонажа как Геннадий Онищенко.

Калашников: Безусловно, Ольга Юрьевна Голодец – весьма компетентный и ответственный человек, и просто так сотрясать воздух она ни в коем случае не будет. Это раз. Во-вторых, то, что последовало за этим заявлением, мне кажется, оно очень странное и свидетельствует о том, что внутри правительства идет, безусловно, определенная борьба.

Казнин: Вы не связываете, возможно, отставку Онищенко именно с его деятельностью по запрету различных продуктов?

Калашников: Нет, совершенно нет. Он эту, как и многие другие функции, выполнял очень добросовестно. Я исхожу все-таки из того, что сейчас наступают новые времена в том плане, что и уровень ответственности, в том числе в сфере здравоохранения, резко повышается. Страна действительно озаботилась тем, чтобы провести структурные изменения, в том числе и в здравоохранении, и в экономики. И в этих условиях такие замечательные надежные кадры, как Геннадий Григорьевич, может быть, являются не очень эффективными.

Казнин: То есть он уже устарел?

Калашников: Не то, чтобы он устарел, но  требуются новые подходы. Просто «держать и не пущать», не развивать систему тотального контроля за всем тем, что мы потребляем, на сегодняшний день уже нельзя. Бессмысленно тратить огромные деньги на здравоохранение, если при этом мы сами себя гробим тем, что есть нельзя.

Арно: А как вы думаете, учитывая его хорошее здоровье и активность такую, какую мы все наблюдаем, будет ли для него найдена какая-то альтернативная должность?

Калашников: Я в этом ни капли не сомневаюсь.

Казнин: Как шутят, в министерстве иностранных дел, например, может быть.

Калашников: Или в Совете Федерации. То, что Геннадия Григорьевича не бросят на произвол судьбы, а он действительно в хорошей физической форме, я в этом ни капли не сомневаюсь.

Казнин: А все-таки, чтобы реформировать так структурно (то, о чем вы сказали) Роспотребнадзор и новый подход к проверке качества того, что мы едим, это тоже опять нужны деньги (очень большие), серьезные реформы (или, по крайней мере, заявка на реформу) и изменения.

Калашников: Деньги нужны всегда, но я бы сказал, больше всего нужно единство по достижению цели в правительстве. Геннадий Григорьевич себя противопоставил Минздраву. И я считаю, что это тоже не очень хорошая ситуация. Я понимаю, что ему хотелось больше власти. Но все-таки у нас Минздрав отвечает за нормативы, в том числе и в области охраны здоровья. Я считаю, что перетягивание на себя одеяла было не очень удачным решением.

Казнин: То есть чей он человек? Принято у нас как-то… человек Путина, поэтому ему ничего не грозит, или человек Медведева придет на место Онищенко?

Калашников: Я не могу ответить на этот вопрос.

Казнин: Вы лично знаете Онищенко?

Калашников: 20 лет.

Казнин: Как вы характеризуете его как человека, как личность?

Калашников: Это крупная личность. Я оцениваю людей по масштабу личности. Геннадий Григорьевич –  действительно масштабная крупная личность. На многие его позиции я смотрю с восхищением, они часто совпадают и с моими позициями (все, что касается здорового образа жизни). Я с большим уважением к нему отношусь.

Арно: А вы разделяете его юмор, все  эти высказывания довольно резкие?

Калашников: Мне они даже импонируют. Ведь его трудно назвать «человеком в футляре», «чиновником в футляре». Он действительно полнокровная, полноценная личность.

Казнин: Вы же понимаете, что сейчас, сегодня, когда пришла эта новость, просто разразились различными шутками в адрес Онищенко и социальные сети,  и все, кому не лень. У него ведь образ  клоуна такого…

Калашников: Не клоуна. Может быть волкодава – куда ни шло.

Казнин: Над ним смеются.

Калашников: Потому что он вынужден выполнять некие политические, как вы говорите, задачи, которые шиты белыми нитками. И, конечно, это вызывает определенное ерничанье в его адрес. Но я хочу сказать еще раз: то, что делает Геннадий Григорьевич, или делал, это соответствовало интересам страны.

Казнин: Он-то переживал, кстати, когда над ним подшучивали и смеялись?

Калашников: Я не знаю, но он человек очень эмоциональный.  И я думаю, что даже если это внешне не проявлялось, внутри там все кипело.