Авторы фильма «Зимний путь», который могут лишить прокатной лицензии: главный герой, он – даже не гей. Ему просто нравится эта тусовка

Ведомство усмотрело в этой картине признаки гей‑пропаганды. Продюсеру картины, получившей спецприз в Выборге, сообщили о ликвидации разрешительного удостоверения – ранее планировалось, что московская премьера фильма состоится уже первого сентября в кинотеатре «Эльдар».

Макеева: Давайте посмотрим фрагмент официального трейлера  фильма «Зимний путь». А теперь по порядку. О чем вы, Сергей, написали вместе с Любовью Львовой сценарий и сняли фильм, который неожиданно оказался в эпицентре внимания министра культуры?

Тарамаев: Для себя с Любой мы называем это так - «тотальной невозможностью», которая включает широкий спектр. Каждый, посмотрев этот фильм, найдет свою невозможность. Когда мы начинали писать, мы, естественно, не ограничивали себя в фантазии, поэтому трудно было предположить, что мы попадем  под все запреты, которые сегодня существуют.

Макеева: То есть работа над сценарием, над фильмом была до принятия нашумевшего закона о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних?

Тарамаев: Да, время бежит, и появляются законы. Хочу сказать, что если бы начали писать сегодня, и этот закон был бы, я думаю, что нас с Любой это не остановило бы, потому что художественная фантазия живет по своим законам, по закону творчества, в первую очередь. Я на этот счет даже вспомнил переписку Андрея Платонова, который пишет своей супруге, когда он написал повесть «Епифанские шлюзы», он говорит: «Я знаю, тебе это не понравится, но этот герой должен быть гомосексуалистом, потому что так надо». Что такое так надо? Для художника это означает художественную внутреннюю необходимость. То есть мотивация творческая, в первую очередь. Поэтому если ты начинаешь думать о запретах, у кого-то это получается, но у нас с Любой… Грубо говоря, мы, скорее, откажемся от творчества кинематографа, чем начнем строить сюжет, новый фильм, ориентируясь на тот или иной выходящий закон.

Макеева: Насколько я понимаю, с творческой стороны проблем никакой нет, коллеги и критики высоко фильм оценили. Можно об этом пару слов, про кинофестиваль?

Тарамаев: Мы дня только с Выборга. Для нас самый дорогой приз - это приз людей, которые занимаются этим профессионально, это кинокритики и киноведы. Кирилл Разлогов дал нам «Слона» - это традиционный приз Гильдии. Он сказал, что сточки зрения кино мы сделали кино. Это для нас самая дорогая оценка. Ко всему прочему жюри дало приз за лучшую мужскую роль Евгению Ткачуку, что тоже нас порадовало очень. Потому что он играет неформального человека, он играет человека брошенного, абсолютно вне общества, бездомного, хулигана, можно сказать, человека вне системы. Получить за роль, можно сказать, отрицательного персонажа – это тоже достоинство фильма, я считаю, и, конечно, самого Жени Ткачука.

Макеева: Давайте передадим слово Михаилу. Тут что-то соответствует действительности в заявлениях?

Карасев: Я могу объяснить, какая практика устроена, как продюсер этого фильма. Когда мы запускаем фильм, мы подаем в Министерство культуры документы на получение удостоверения национального фильма. Это удостоверение говорит о том, что мы освобождаемся от налогов. И, когда мы оплачиваем какие-то услуги производственные - аренду техники, монтажных, печать - то с нас этот процент не берется. Это удостоверение дает статус, что фильм является национальным. Это удостоверение выдается на год, если фильм за год не закончен, его продлевают на три-четыре месяца и до окончания фильма. Когда фильм закончен, получается прокатное удостоверение. Для этого предоставляются копии с Госфильмофонд, в Министерство культуры, опять идет рассмотрение и выдается прокатное удостоверение, на основе которого можно в дальнейшем прокатывать в кинотеатрах свое кино.

Макеева: «Ликвидация разрешительного удостоверения» - звучит такая формулировка.

Карасев: Ликвидации разрешительного удостоверения как таковой нет. Я дальше объясню, как все происходит. Когда мы получили прокатное удостоверение, мы должны получить удостоверение национального фильма постоянное или на срок действия прокатного удостоверения. Так как у нас срок действия прокатного удостоверения не ограничен, значит, удостоверение национального фильма должно быть неограниченным. Для чего это нужно? Это значит, что прокатчики опять же не будут платить этот налог, эти 19%, тогда и билеты не подорожают. Прокатное удостоверение на тот момент, когда мы поехали в Выборгу, у нас уже было, потому что это было требование фестиваля. Потому что фильм у нас необычный, и чтобы не возникло каких-то нюансов, прокатное удостоверение должно было быть, чтобы показать его в большом кинотеатре. Мы его сделали.

Макеева: Вы подозревали, что будут нюансы с самого начала?

Карасев: Отборщики подозревали и на свой страх и риск пошли на то, что взяли наше кино и показали. За это им респект, наше уважение. А удостоверение национального фильма мы как раз сдали, я отвез на получение постоянного. Сегодня я позвонил чиновнику, который этим занимается, чтобы узнать, когда можно приехать и забрать это удостоверение. Я думал, что это чисто техническая вещь, что надо просто заехать и забрать, чтобы кто-то был на месте. И тут мне дословно сказали так: «Удостоверение национального фильма мы вам не выдадим». На вопрос «Почему?», мне сказали: «Ваш фильм не соответствует званию национального фильма. Радуйтесь, что у вас есть прокатное удостоверение, и его могут лишить». Потом я узнаю, что эта волна идет на Facebook, в интернете.

Макеева: Правда ли, что это решение лично принимал министр культуры?

Карасев: Мне сегодня позвонили из Минкульта и попросили привезти еще одну копию, хотя я им две уже сдавал туда, чтобы еще раз посмотреть. Я им отвез эту копию и на вопрос «Что происходит?», никто мне толком ответ не дал. Я так понял, что министр культуры где-то увидел публикацию и  просто дал задание разобрать, есть там что-то криминальное или какие-то перегибы, я не знаю. А у нас поступают, как обычно, проще запретить, чем разобраться и вникнуть в ситуацию. Из-за этого пошло непонимание. Сейчас нам звонили из министерства, что с этим разберутся. Я надеюсь, что никаких препятствий не будут нашему фильму ставить, что 1 числа в «Эльдаре» мы его покажем на большом экране. Я надеюсь, придет много народу, и дальше это кино мы будем прокатывать.

Макеева: А имеет ли возможность Министерство культуры запретить премьеру фильма в кинотеатре? Для этого нужно отобрать прокатное удостоверение?

Карасев: Да, без прокатного удостоверения мы не имеем права показывать его.

Макеева: Бывало ли такое, чтобы у какого-то фильма отбирали прокатное удостоверение? Национальный фильм - это одна история, а прокатное удостоверение?

Карасев: Я не знаю. Скорее всего, в таких случаях не выдают прокатное удостоверение.

Макеева: Вы слышали о таком когда-нибудь?

Тарамаев: Мы с Михаилом в кинематографе дилетанты. Это наша первая картина, а больше участвовал раньше, как актер. Мы сталкиваемся с этим впервые, поэтому нам трудно сказать.

Карасев: В Советском союзе это была известная тема, когда картину клали на полку. Но там понятно, были государственные структуры, никто не заморачивался, прокатное есть или нет, просто картина режиссера либо выходила на экран, либо она где-то лежала и пылилась.

Макеева: Вы чего сейчас ждете? Что сейчас Владимир Мединский посмотрит этот фильм и на свой страх и риск, как вы сказали, разрешит…

Карасев: Не он сам, есть у него люди, специалисты, к которым он прислушивается.

Макеева: Может, лучше, чтобы он сам, а то он уже к кому-то прислушался. Или хуже может получится?

Карасев: Не знаю. Вы спрашиваете: были ли такие случаи. Пока не было, может, это будет акая тенденция в дальнейшем.

Макеева: Фильм «Борат» не получил, подсказывают мне, фильм про казахского журналиста, путешествующего в Америке.

Карасев: Это спорный, конечно, фильм. Там понятно почему. Здесь это произошло, может быть, из-за того, к сожалению, многие журналисты односторонне подходят к нашему фильму, они видят гей-историю, хотя фильм совершенно не про это. Фильм про молодежь, про становление, про поиски себя в жизни. Правильно же, Сережа?

Тарамаев: Абсолютно.

Карасев: Мы же сталкиваемся везде…

Тарамаев: На самом деле повод только один, что один из главных героев, которого сыграл Леша Франдетти, это певец из консерватории, который как раз готовится к конкурсу, где он должен исполнить «Зимний путь» Шуберта, он гей. Вот и все.

Карасев: Он даже не открытый гей, ему просто нравится эта тусовка.

Тарамаев: Нет.

Карасев: Ну, там можно спорить.

Тарамаев: На самом деле, фильм очень романтичный, поэтический.

Карасев: Музыкальный.

Тарамаев: Поэтому вешать на него этикетку «гей драма» - это несправедливо, неправильно. Но если человек хочет в этом увидеть, он, конечно, может это найти.