Автор проекта военного мемориала в Мытищах: мы создали возможность для захоронения Керенского, Ленина, Гагарина в одном месте

Горяев: Эта идея 2004-2005 годов. Она никогда не афишировалась на высоком уровне, говорили, что это не политический вопрос, это не нам решать, но возможность ты сделай. Потому что действительно была хамская ситуация, когда в 2005 году закрывают Кремлевскую стену, нет главного кладбища страны, Новодевичье переполнено. Обращаются высшие офицеры, генералы, маршалы в 1993 году к Ельцину, в 1997 году это доходит до Ельцина как-то, в 2001 году указ Путина наконец-то подписан, в 2004 возникает постановление правительства. Представляете, как время идет. И, конечно, появляется понимание, что это неизбежно.  Поскольку здесь все больше и больше концертов, катания на коньках, боксерских поединков, Красная площадь теряет свою суровую державную функцию и становится местом общественных гуляний, чем она до революции и была.

Лобков: Это ваше частное мнение? Министр обороны Шойгу, который открывал официально это кладбище, в курсе ваших замыслов?

Горяев: Я не называл бы это своими замыслами. Моя задача была предоставить такую возможность, сделать проект. Я докладывал всем, что проект аллеи захоронения глав государств на 30 мест.

Лобков: То есть 30 президентов вперед?

Горяев: 30 президентов вперед. Что если вы будете перезахоронять 20 век, то это на 150 лет, а если не будете, то на 200.

Лобков: Мы видим сейчас как раз план.

Горяев: Эта зона, которая от площади траурных обрядов до Пантеона-колумбария. Эта громадная 630 метровая аллея рассчитана на захоронения верховных командующих России.

Лобков: Архитектура, в которой это все выполнено, многие критики архитектурные написали, что в нем нет ничего православного, в нем нет ничего советского, это очень бы понравилось  господину Шпееру, потому что нет ни красных звезд, нет ни крестов, то есть кладбище не православное и не советское. Это действительно так?

Горяев: В какой-то степени лестно, когда тебя сравнивают со Шпеером, поскольку он был великий архитектор безотносительно того, чему он служил. Во-вторых, задача ставилась - кладбище не конфессионное категорически, что оно целиком государственное, что в нем должны быть элементы советскости, но не прямые цитаты, а какие-то вещи, которые продолжали бы его дух, объединяли его с темой Красной площади, Мавзолея Ленина.

Лобков: Пока больше Трептов-парк напоминает.

Горяев: Надо сказать, что Трептов-парк, я там совсем недавно был… Понимаете, я 9 лет прожил в этой атмосфере, занимаясь этим каждый день. И что передо мной было, в каком ряду это должно стоять? Трептов-парк, Мамаев курган, Малая земля.

Лобков: Есть еще Арлингтонское мемориальное кладбище.

Горяев: Чуть позже про это, я беру наши вещи. Малая земля, Поклонная гора и Федеральное военное мемориальное кладбище. Вот за нашу 70-летнюю историю есть пять таких объектов. Они должны иметь что-то общее, должны иметь преемственность. Конечно, там величайшие архитектурные мастера делали, художники и скульпторы. Конечно, очень хотелось соответствовать. С Трептов-парка это начиналось, хотя тогда было задание сделать русский Арлингтон. А русского Арлингтона быть не может по определению, потому что он с частной земли возникал, прирастал покупкой новых земель и развивался по нерегулярной застройке. У нас был трудно выбитый кусок территории, который надо было загармонизировать. Генплан был вообще задан этой территории.

Лобков: Это вы еще у Громова выбивали, когда он был губернатором Московской области?

Горяев: И при Громове, очень помогал Сергей Борисович Иванов, тогдашний министр обороны, вице-премьер. Работать и с Сердюковым приходилось, не во всем он легкий человек, но приходилось работать. Гигантскую помощь Григорий Михайлович Нагинский оказал, ставший тогда заместителем по строительству. Он внес и продвинул это дело.

Лобков: Вот, что говорит Общество «Мемориал», которое, кстати, одобрило вашу идею о переносе праха с Красной площади:«Кладбище у Кремлевской стены недопустимо, особенно могилы людей, связанных с массовым террором», - говорит Арсений Рогинский. И тут возникает сразу политический вопрос: кто там связан с массовым террором? Все так или иначе связаны с массовым террором в какой-то степени, кто жертва, кто и палач и жертва, как мы знаем. Кто Калинин? Он и палач, и жертва. Должен ли Гагарин покинуть Красную площадь, должна ли Крупская покинуть Красную площадь и много других людей, которые вообще отношения к политике не имеют, и оказаться на Федеральном воинском мемориальном кладбище, хотя многие из них и военными-то не были?

Горяев: Воинским оно стало по инициативе военных и потому что так сложилось. Во-вторых, это все-таки главный пантеон страны. Я очень долго об этом думал, совершенно разна роль людей, которые там. В этой Кремлевской стене и Гагарин и Жуков - знаковые фигуры 20 века для России. А Мехлису повезло умереть до Сталина, он даже туда попал. После смерти Сталина его признали врагом народа, лишили всех наград, сказали, что он злодей, но оттуда забирать не стали. 

Лобков: В том-то и дело, что единственным человеком, которого перезахоронили по политическим мотивом, был Сталин. Его вытащили из Мавзолея и, насколько я знаю, залили цементом, там гроб еще залит цементом у стены. Это похоронено навечно. И в частности, господин Баталов, который замдиректора по науке музеев Кремля, считает, что это уже сложившийся ансамбль, сложившийся памятник, в том числе и с этим колумбарием, которого ни в коем случае нельзя разрушать, потому что он сложился фактически с 1917 года.

Горяев: Он, во-первых, много раз видоизменялся. Количество стеновых захоронений увеличивалось за последние время, как вы знаете. Замечательный человек, который стоял у истоков, такой как Говоров, Варенников…

Лобков: Маршал Устинов был там последний похоронен.

Горяев: Они тоже все хотели туда попасть, а потом понимают, что туда уже невозможно, и попадали на Троекуровское за собственные деньги. Мы имеем 113 ниш в Кремлевской стене, здесь я сделал 140, чтобы был некий гандикап людей достойных, но которые уже прошли урновые захоронения, не в стену, могли быть захоронены в одном ряду… Понимаете, можно очень долго спекулировать на тему, что там делает Бела Кун или Инесса Арманд, люди уже ни в какие ворота. Я долго думал, ни один год над этим. Мне кажется, что ничего трогать нельзя. Надо переставить торжественно урну, отреставрировать доску, закрыть существующей доской, которая была поставлена тогда. Они все разные немножко у них.

Лобков: Там есть же Сталин и Брежнев, они же не в урнах находятся, они похоронены там. Если доводить вашу идею до конца и высвободить Красную площадь, как говорит господин Федотов, глава Комиссии по правам человека, это главная площадь страны, где можно проводить увеселительные мероприятия, там кладбищу не место, это распространенное мнение, то без ликвидации могил Сталина и Брежнева, и кто там еще, Косыгин, кажется в земле…

Горяев: Там много.

Лобков: То есть вы должны будете перезахоранивать всех, кто находится в земле?

Горяев: Да, и для этого оставлены специальные места на генплане. Я с самого начала имел в виду, что если будет принято такое политическое решение, то можем всех их перезахоронить по высшим воинским почестям. Они были верховными главнокомандующими России, как бы она тогда не называлась.

Лобков: А для Ленина есть там место?

Горяев: Есть.

Лобков: Это особое, отдельное место?

Горяев: Нет, я считаю, что… Вы понимаете, как важно уйти от гражданской войны, которая раздирала весь 20 век нашу страну - деление на белых и на красных. Взять хронологически, вот князь Львов, вот Керенский, вот Ленин, вот Сталин, вот Хрущев, вот Брежнев, вот Андропов, вот Черненко. И вот по-честному так их хронологически…

Лобков: Хорошо, а что делать с могилой Хрущева, с могилой Горбачевой Раисы Максимовной, с могилой Ельцина, что делать с тем же князем Львовым или Керенским, которые захоронены не в России, а во Франции и Англии?

Горяев: Переводили же мы Деникина, а тут мы переводим на самый национальный мемориал. Тут мы получаем, что Борис Николаевич Ельцин с Божьей помощью захоронил в Петропавловской крепости всех царей, на этом закончилась династическая история России, а вот здесь началась постдинастическая. Если мы начинаем князем Львовым и заканчиваем Ельциным, то мы как бы уходим от этого коммунистического промежутка, который провоцировал все время.

Лобков: А сама картинка вас не пугает, когда гробы будут ездить по Москве и Подмосковью? Я помню эти перезахоронения великих князей в Петропавловской крепости, останки Марьи Федоровной привозили из Копенгагена, многих других великих князей. Это всегда были процессии похоронные, которые, казалось, уже давно ушли в прошлое. Ворошить прах, может, в этом есть что-то не очень здоровое? Придет другая часть политиков, захочет пересмотреть эту часть истории, предложит их в другое место перевезти. Вспоминается фильм «Покаяние».

Горяев: Я не знаю, от фильма мы никуда не делись. Перезахоронение, которое несет в себе идею примирения национального, имеет смысл, к тому же танцы на костях, которые мы регулярно имеем на Красной площади, ничего хорошего ни для ауры нашей страны, ни для ауры людей, которые там бывают, не несут. Я в этом абсолютно уверен.

Лобков: Сейчас там кладбище пока пусто, там нет ни одного захоронения?

Горяев: Есть. Его открыли 21 числа, захоронили из Смоленской области неизвестным солдатам.

Лобков: То есть это символическое захоронение?

Горяев: Почему? Реальное.

Лобков: Я имею в виду, что это не государственный деятель, это не…

Горяев: Вы понимаете, что это кладбище подразумевает самых топовых государственных деятелей? Председатели палат не ниже генерал, полковник, не ниже федеральный министр, только имеющий воинское звание, премьер-министр, президент, кавалер, всех четырех степеней ордена Заслуги перед Отчеством, Герой России, Герой труда, кавалер ордена Андрея Первозванного. Все, а также любой человек безотносительно его должности и звания, героически отдавший жизнь, защищая страну или ее граждан, будь то МЧС, который утонул, спасая детей, будь то милиционер, который погиб при задержании преступника. Они все указом президента будут захоронены там же в одном ряду с генералами и маршалами.

Лобков: То есть этот огромный комплекс будет заполняться только указом президента?

Горяев: Да, либо по должности, но их мало, либо постановлением правительства.

Лобков: По крайней мере, все должностные лица и все военачальники России уже знают, где будут похоронены?

Горяев: К сожалению, многие, с которыми я начинал работать, не дожили. Мне искренне жалко, они говорили: «Мы хотим, Сережа, дотянуть, когда ты доделаешь, и мы сможем туда лечь». Я не шучу, действительно шли такие разговоры.