Анри Шено: «Никуда не денешься от того факта, что внешность в современном обществе играет огромную роль»

Монгайт: Здравствуйте! Сегодня люди с деньгами могут позволить себе любую форму body-modification. Когда стоит останавливаться?

Шено: Останавливаться надо, когда все это становится жалким зрелищем. Психофизический облик невозможно сменить полностью – ведь изменения тела накладывают изменения и на психику. Так можно полностью потерять себя, а в этом ничего хорошего быть не может. Многие люди – чаще всего женщины – настолько сильно изменяют свою внешность с помощью операций, что у них меняется вся физиология. Но никуда не денешься от того факта, что внешность в современном обществе играет огромную роль.

Монгайт: Я знаю, что вот в Ваши клиники ездят люди, которых сегодня в современной культуры принято называть селебрити, например, там бывший президент Грузии Саакашвили, знаменитый русский олигарх Елена Батурина, сам Сильвио Берлускони.. Почему они едут именно к Вам?

Шено: Мы занимаемся профилактикой и даже прогнозированием здоровья. Профилактика предполагает предотвращение возможных проблем. В прогнозировании играют существенную роль нутригенетика и исследования на уровне ДНК. В каких-то случаях удается предугадать, что может произойти спустя, скажем, 7 лет, и мы пытаемся на это воздействовать, давать советы на будущее. В течение 8 дней мы изучаем человека, исследуем его реакции. Наша лаборатория выясняет, насколько он способен к восстановлению, насколько решаемы его проблемы, а затем мы даем ряд рекомендаций: что нужно делать после отъезда из клиники. У нас индивидуальный подход, мы исследуем генетические свойства и способность к регенерации.

Монгайт: Я читала в разных Ваших интервью, что Вы критикуете некоторые популярные диеты. Вот сейчас одной из самых популярных в России диет считается диета по Дюкан. Вы называете ее чуть ли не стимулом для развития онкологических заболеваний. Почему?

Шено: Это не только я говорю, что диета по методу Дюкана может спровоцировать рак, это говорят все серьезные медицинские специалисты. Главный итальянский онколог Веронези всегда придерживался такой позиции. Тут дело не во мне. Много лет назад некий американец по имени Аткинс придумал белковую диету. Потом он проиграл много судов, потому что белок, конечно, очень важен для организма, но, как я уже говорил, главное - сколько мы его получаем в течение дня. Если образуется излишек, организм не в состоянии его переработать: начинают вырабатываться кадаверин, путресцин и тому подобные токсины – вещества, которые могут способствовать возникновению рака прямой кишки и других заболеваний. Это факт.

Монгайт: Вы сами сталкивались с жертвами неправильных модных диет? Приходилось ли Вам исправлять чужие ошибки?

Шено: О да, увы. Потому что люди, которые в течение какого-то времени придерживаются неправильных диет, возможно, худеют, но внимание! Они теряют не жиры, а костную и мышечную массу. Как только диета заканчивается, они немедленно возвращаются к прежнему весу или даже прибавляют.

Монгайт: Сейчас, находясь в России, Вы заказываете традиционную русскую еду? Вот, например, как винегрет?

Шено: Вот это? Но это же новая русская кухня, такого раньше не было? Как у вас это называется, винегрет? У нас во Франции под винегретом понимают совсем другое блюдо. Там что – уксус? Вообще хорошая вещь: овощи, мусс, где-то внутри кроется уксус, присутствует какая-то горчинка, прекрасно оттеняющая вкус. Очень приятное блюдо.

Монгайт: Как Вы себя ограничиваете в еде? Вот Вы лично, и в принципе, что является на Ваш взгляд тем табу, что уже точно нарушать нельзя?

Шено: Мне уже 70 лет, и я должен учитывать особенности работы сердца, легких, кишечника в 70-летнем возрасте. Самое лучшее для меня: на завтрак – много зеленого чая с фруктами, причем завтракаю я очень рано. В обед – сначала обязательно большая порция салата, потому что с завтрака прошло уже не меньше шести часов. Голод – феномен нервный. Пережевывая салат, начинаешь понемногу успокаиваться. Потом – обязательно углеводы: рис или паста. Вечером я ем овощной суп – я  вообще очень люблю овощные супы – и что-нибудь белковое: рыбу, курицу, иногда даже мясо. Это для меня нормальное питание. Но в месяц я обязательно устраиваю себе три дня детокса.

Монгайт:  Я хотела бы задать Вам несколько вопросов в режиме блица, то есть коротких, связанных со штампами в массовом сознании. Вот мы считаем, например, что кофе – это вредно. Это действительно вредно?

Шено: Нет, кофе – хорошая вещь, он полезен для мозга, просто тут очень важна степень обжарки зерен. И чем меньше в нем жидкости, тем лучше. Самое правильное - пить очень крепкий кофе с минимумом жидкости, а потом запивать его водой. Но больше двух раз в день кофе пить нельзя: первый – с утра, за завтраком, второй – после обеда. Если пить кофе вечером, будет трудно как следует выспаться. Но два хороших ристретто в день очень помогают работе мозга.

Монгайт: А алкоголь?

Шено: Я очень люблю вино, особенно красное, и даже участвовал в разных винных конгрессах. Но за обедом я вино никогда не пью: его время наступает вечером, после еды. Тогда его можно как следует распробовать, ведь хорошее вино надо обязательно дегустировать. Часто вином запивают еду – в ресторане часто видишь, как принесенное блюдо заглатывается наскоро вместе с вином. Я так никогда не делаю. Так что пить вино каждый день полезно, но важно не переборщить. В вине есть полифенол и антиоксиданты, у него масса хороших свойств.

Монгайт: А еда после шести?

Шено: Я обедаю около полудня, а ужинаю в 8 часов вечера.

Монгайт: Говорят, нельзя пить воду во время еды.

Шено: Проблема не в том, что люди пьют за едой. Важно, как они жуют. Зубы ведь нужны не только для улыбок. Они придуманы, чтобы ими жевать. Если жевать хорошо и медленно – а именно для этого нам даны разные типы зубов – мозг успевает зарегистрировать информацию и передать ее в желудок, чтобы тот начал готовить пищеварительные ферменты. Тогда все идет правильно. Если есть слишком быстро, избыточные белки вызывают образование токсинов. Углеводороды – хлеб и паста – запускают процесс ферментации, в результате которого как раз и образуются избыточные жиры. Иными словами, тщательное пережевывание очень важно. Если жевать как следует, пить во время еды хочется гораздо меньше. А если толком не прожевать еду, разумеется, ее невозможно проглотить без вина или воды.

Монгайт: Можно ли есть фрукты сразу после еды?

Шено: Сразу после еды фруктов лучше не есть – они хороши скорее в качестве аперитива, чем дижестива. Я лично фрукты ем на завтрак. Если вечером у меня лекция или конференция, я стараюсь часов в 5 съесть немного фруктов, чтобы повысить уровень сахара в крови. Лучше всего – яблок, потому что у них множество хороших свойств. Кроме того, я играю в гольф, а значит, много хожу, и посередине партии стараюсь съесть немного фруктов, чтобы прибавить себе энергии.

Монгайт: Правда ли, что нужно есть в основном местные продукты?

Шено:  Некоторые советуют питаться не просто местными продуктами, но исключительно теми, что выросли в радиусе 5 километров от места, где ты находишься. Вопрос: что тогда есть тем, кто живет в Москве? Им что, заводить грядки у себя дома? Сегодня и перевозка, и хранение продуктов организованы лучше, чем раньше. Отказываться от этого – экологический фанатизм: ну да, транспорт, загрязнение среды, расстояния… Но это фантазии, далекие от современного мира. Я всегда привожу в пример Милан. Если заставлять людей есть то, что растет в Милане, они умрут от голода. Там нет моря – а значит, нет и рыбы. Апельсины там с Сицилии, яблоки – из Альто-Адидже, у самих миланцев ничего нет.

Монгайт: Верите ли вы вообще в понятие «органической еды» или это очередной маркетинговый ход?

Шено:  У нас есть исследовательская лаборатория питания, где мы можем проанализировать все, что хотим. С органическими продуктами тоже нужно быть очень аккуратными: да, если есть возможность питаться ими, это неплохо, но не обязательно полезно – тут все зависит от множества факторов. Это феномен скорее идеологический, чем научный. Если можно съесть органическим образом выращенное яблоко, да оно окажется еще и вкусным – отлично. Но сегодня органические продукты отнюдь не всегда обладают всеми необходимыми человеку свойствами. Возьмем участок земли. Органическое сельское хозяйство предполагает строго определенные методы его обработки. Но вокруг много других участков, и там экологических ограничений не соблюдают. Сверху падает совершенно неэкологичный дождь. В общем, масса привходящих обстоятельств. Эта битва сложно сочетается с реальностью. Вдобавок, здоровую пищу можно получить и без ведения органического хозяйства. При желании можно очень строго контролировать качество продуктов.

Монгайт: Профессионал, глядя на человека, на медийную персону, можете ли сказать ведет он, этот человек здоровый образ жизни, требуется ли ему, например, Ваша помощь или нет? Например, глядя на Владимира Путина, можно ли сказать, что он выглядит как человек, который ведет здоровый образ жизни и ему не требуется детокс?

Шено:  Я так вопрос не ставлю. У меня лет 30 назад была замечательная история, как раз с телевидением. Приезжаю я в Италию, меня зовут на очень известную передачу, в прямой эфир. Я ничего не подозревал и собирался просто рассказывать о разных диетах. И вот поднимаюсь я на подиум, там сидит пять человек, и мне говорят: вы должны угадать, какие у них проблемы со здоровьем. Вокруг полно народу, зал набит битком. Я в свое время занимался китайской медициной, а там некоторые патологии выявляются уже при визуализации. То есть, заметны прямо на лице. Я смотрю на первого человека - и угадываю. То же самое происходит со вторым, третьим, четвертым и пятым. Овация в зале. Я протестую: «Постойте, я не волшебник! Я этому просто научился!». Но по дороге в аэропорт выяснилось, что очень многие смотрели эту передачу. Меня ловили и спрашивали: «А у меня какой диагноз?» «А у меня что?». И мне пришлось все заново объяснять. Китайская медицина была устроена не так, как наша: там врачам платили, чтобы пациент был здоров. Поэтому они очень внимательно изучали все признаки, дававшие возможность распознать и предотвратить болезнь.

Монгайт: Я некоторое время назад делала программу про русских олигархов. И один известный журналист российский сказал мне, что, на самом деле, главная их сегодняшняя забота - все они думают о собственном бессмертии. Что Вы думаете по поводу  современного отношения к смерти?

Шено:  Поскольку мне уже 70, у меня достаточно близкие отношения со смертью, и я точно знаю, что еще 70 лет не проживу. Смерть – одна из ключевых проблем жизни, но если на ней зацикливаться, будет ужасно. Нужно рассуждать по-другому. Я твердо усвоил, что главное – как прожить и чем наполнить сегодняшний день. Если уяснить себе, что нельзя больше терять время попусту, заниматься бессмысленными вещами, начинаешь понимать, что прежде всего надо стремиться помочь другим. Это мое кредо. Для меня хороший день – это день, когда мне удалось сделать что-то хорошее, не для себя, а прежде всего для других. Тогда жизнь получает новую ценность. Я не задаюсь вопросом, умру ли я завтра, через год или через пять лет. Я задаюсь вопросом, как прожить этот день хорошо, и помню, как мне повезло, что я имею эту возможность.