Адвокат по делам усыновления Жаров: в детдомах работает обычная экономика – «распил», «откат», «занос»

Жаров: Я думаю, что цифра больше. То, что мы сейчас видели, и на экране, и  в словах Тимура, - это игра цифрами. Те 64 тыс. руб., которые выделяются в Пензенской области, судя по объему – расходы на одежду, мягкий инвентарь. Они вполне адекватны. Пять тыс. руб. в месяц не тратит обычная семья на одежду ребенка, она тратит меньше. На еду идут другие деньги. Но в озвучиваемые деньги, порядка млн. рублей на содержание дома ребенка в Москве, не входит содержание чиновников, которые управляют этим детдомом. Это только то, что за забором: коммуналка, пеленки, памперсы, персонал. А чиновники из управления здравоохранения, финансируются с другой стороны. Кроме того, в эту сумму не входят расходы на капремонт и расходы на некоторые закупки, которые могут идти через департамент, министерства.

Макеева: Денег выделяется немало, вы хотите сказать.

Жаров: Немеряно. Денег выделяется очень много.

Макеева: Как же получается, что при этом в детских домах не хватает варежек с носками?

Жаров: А как получается, если у нас в стране перекладывают асфальт каждый год? Или еще что-то делают? «Распил», «откат», «занос» – все та же самая экономика.

Казнин: Есть несколько важных моментов. Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов комментирует эту тему сейчас почти во всех СМИ. Он говорит, что к 2020 году не останется детских домов именно в связи с принятием этого закона. Это реально?

Жаров: Вместе с этим законом сейчас был принят указ, который, якобы, должен совершенствовать систему устройства детей в российские семьи. Там есть предложение –  я лично предложения такие выдвигал, начиная с 2008 года, с прием нового закона об опеке и попечительстве – там предполагается несколько сократить отчетность опекунов, увеличить финансирование опеки и так далее.  Формулировки завуалированные, и правительству дано не в виде поручения, а в виде общих принципов, Это все полумеры. Есть ощущение, что сначала в дом «пустили козу» и придумали  отчет для опекунов из 8 страниц, которые нужно тщательно переписывать и собирать чеки, а теперь этот отчет отменят – «выпустили козу».

Казнин: Не будет разве проще усыновить ребенка?

Жаров: Усыновить и сейчас несложно. Проблема не в том, что у нас стоит очередь из усыновителей, 30 тыс. человек. Кто придумал эту цифру, откуда он ее взял? У нас очередь не стоит. Любой, кто хочет усыновить ребенка, в течение года с этим справляется. И этот срок нормальный. В Германии он составляет 3-4 года, и они тоже считают это нормальным. Человек должен дозреть. Прием ребенка в семью – это не истерическая реакция: давайте раздадим каждому депутату Госдумы по ребенку, и пусть он его воспитывает. Нельзя. Человек должен дозреть, понять, что он берет не мебель, не собачку, не игрушку, а человека, который отчасти состоялся, и ему нужно с ним жить.

Казнин: В этом указе подразумевается патронатов над родителями, школы усыновителей.

Жаров: Готовить человека к приему ребенка в семью надо. Сейчас это уже принято, в законе это уже есть с 12 сентября. То, как оно начало работать даже в Москве, - это очень страшно. Нет ни преподавателей, ни нормальной программы. Опять у нас показуха: вроде мы готовим усыновителей, в реальности люди не получают того объемы знаний и компетенций, которые должны получить. В этом тезисе нет ничего плохого. Хотелось бы узнать, как это будет выглядеть. Про это в указе нет ни слова. И до 15 февраля почти не осталось времени: 15 дней попить шампанского и еще месяц. А пока все пройдет согласование… Что они там напринимают? Бог его знает.

Макеева: Много параллельных мыслей возникает в связи с этой ситуацией. Положение с детскими домами напоминает положение в тюрьмах.

Жаров: Если немного упростить, так и будет.

Макеева: В отличие от взрослого человека ребенок не может пожаловаться и сказать, что что-то не так, потому что он не знает, что что-то не так. Есть такая версия, что очень выгодно с финансовой точки зрения, чтобы дети содержались в детских домах для умственно отсталых. Это действительно так?

Жаров: Разумеется. У нас в Москве около 20 домов ребенка. Все они специализированные. Считается, что у нас нет ни одного здорового ребенка. У нас все  дома для детей с нарушениями в разных сферах. В Московской области тоже. Более того,  по все стране не нашлось дома ребенка, который бы не имел приставки «специализированный». А секрет простой. От 25% до 35% надбавки за каждого ребенка, если он больной.

Казнин: Будет меняться ситуация? В указе что-то есть об этом?

Жаров: Нет, конечно. Кто рубит курицу, которая несет золотые яйца?

Казнин: Чем больше детей, тем больше денег? Невыгодно, чтобы детей становилось меньше?

Жаров: Конечно, этой системе невыгодно. У нас орган опеки, с одной стороны, следит за семьями и детей оттуда забирает при некоторых обстоятельствах, с другой стороны, должен заниматься раздачей детей в семьи, а с третьей стороны принадлежит к той же сфере образования, которая содержит, и все чиновники образования тоже с этого что-то получают.

Казнин: А указ это меняет?

Жаров: Нет, конечно. Принятый указ – абсолютная показуха. Это выпуск козы. Год или два года назад к нам в дом пустили козу, и через год ее пытаются выпустить. Это само по себе неплохо, но это не решает никаких принципиальных проблем.

Макеева: Власти пребывают в поисках какого-то решения, жеста, который показал чистоту их намерения. Вы как адвокат что посоветовали бы? С чего начать?

Жаров: Прежде всего, отменить людоедский «закон Димы Яковлева».

Макеева: Что нужно в сегодняшней ситуации сделать?

Жаров: Нужно понимать, что в этой сфере не бывает простых и однозначных решений. Нельзя просто взять и снять налоги с усыновления, и завтра все дети уйдут из детских домов. Нет простого решения. Во всех странах этот вопрос решался десятилетиями. И у нас он будет решаться десятилетиями. А  если у нас до 2020 года сдадут просто так все дома, за 50 тыс., за 100 тыс., за 1 млн. руб. – представьте себе человека, который мотивирует прием ребенка в семью миллионом рублей, вы ему своего ребенка на 10 мин. доверите? Лично я – нет.

Казнин: Дискуссия, в первую очередь, разгорелась вокруг детей-инвалидов, которых россияне не усыновляют.

Жаров: Это вообще сказочное свинство. Сейчас будет дискуссия, каких инвалидов можно, каких нельзя. Это что за людоедство? Каждый ребенок имеет право на семью. Если есть семья, которая готова его принять на территории государства, где он родился, он должен быть туда передан. Если такой семьи нет, нужно его устроить в любую другую семью, в том числе и за рубеж. Какие тут могут быть обсуждения?

Макеева: Не дадут ли поправки, предложенные депутатом Шлегилем, дадут ребенку право получить семью?

Жаров: Они не инвалиды, это манипулирование  терминами. Инвалид в 3 года быть не может. Они просто больные, у них, например, выявлены антитела  к вирусу гепатита, или он имел контакт по гепатиту, ему ставят под вопросом гепатит, и весь детских дом получает надбавку, как будто он болеет гепатитом. Вот какая история. И так с остальными заболеваниями. Никто их не лечит. Потому что если их вылечить, тогда нужно снимать надбавку.

Макеева: Но этого недостаточно, чтобы получить гипотетическую возможность иностранного усыновления?

Жаров: Разумеется, этих детей никто не отдаст.

Казнин: Чиновники делают акцент на то, что этот процесс будет под  личным контролем губернаторов в регионах. Тоже, если вдуматься, страшная вещь. Они будут знать, что обязаны расселить детские дома к какому-то сроку и отчитаться. Если этого не сделают, их просто снимут.

Жаров: В 2008 году был год ребенка. Подняли вопрос: уменьшить количества лишения родительских прав и уменьшить количество детских домов. Количество лишения родительских прав уменьшили прекрасным образом: вызвали председателя областного суда и сказали, чтобы в январе 2009 года лишили всех тех, которых накапливали за 2008-й. С детскими домами поступили так: на территории района было три детских дома, объедини их административно в один, количество уменьшилось. Вы думаете, сейчас будет что-то другое? Думаете, можно, даже выпалив 50 тыс., раздать детей? Их раздадут, что будет через год? Какое будет число возвратов? Что мы будем дальше с этими детьми делать? Они окажутся в детских домах, и мы поднимем на транспарант следующую тему: детей в семьи раздавать нельзя, потому что их возвращают, усыновление – это вредно, давайте воспитывать их, государство о нас позаботится. Может быть, об этом идет речь, я не знаю.