Адвокат по делам усыновления: депутаты прикрываются детьми, как палестинские террористы

Закон под названием «акт Димы Яковлева» придумали в удивительно оперативном режиме – от идеи до реализации пройдет меньше месяца. Первое слушания прошли 14 декабря, до конца осенней сессии – документ примут, а с 1 января – запрет должен вступить в силу.

Акт Магнитского поможет и ярым противникам НКО: в дополнение к уже принятому закону будет запрещена вся деятельность неправительственных организаций, финансируемых из США, а гражданам США или лицам с двойным гражданством будет запрещено руководить такими организациями на территории России. Одна из инициаторов законопроекта Екатерина Лахова выразила уверенность в том, что все фракции будут «за».

А кто против? Не запрёт ли акт Димы Яковлева брошенных детей в детских домах, а затем и в домах престарелых, или вместо американцев у них найдутся русские приемные семьи? У нас в гостях адвокат по делам усыновления Антон Жаров.

Арно: Закон Магнитского ограничивает права круга лиц, который, возможно, нарушил права человека. «Закон Димы Яковлева» направлен против всех потенциальных американских родителей, которые и так несчастны, поскольку не могут иметь собственных детей.

Жаров: На эту фразу хочется ответить подробно. Во-первых, мне не нравится, когда закон называют «законом Димы Яковлева». К Диме Яковлеву - ребенку, которого родитель, будучи не очень опытным, забыл в машине и он там умер от того, что задохнулся, - это отношения не имеет никакого. Так же, как этот закон не имеет никакого отношения к закону Магнитского. Они из разной сферы. Закон Магнитского подтверждает право одной стороны не пускать на свою территорию других людей, устанавливать определенные правила открытия счетов и ведения бизнеса, что никто не запрещает делать РФ: не пускать любого американского, сирийского, канадского, уругвайского гражданина. Это любая страна может сделать, не принимая специальный закон. Но при этом, акт Магнитского показывает, что они следят за нами, и они против нарушения прав человека, как они это понимают. Это их право.

Лобков: Если бы Россия хотела ответить адекватно, она бы составила список и разослала бы его по консульствам и посольствам?

Жаров: Хороший интересный ответ придумал Марат Гельман. Он предложил составить список американских чиновников, нарушающих закон. Тогда бы это могло превратиться в обсуждение двух стран, у кого лучше чиновники. Это бы, наверное, принесло пользу обеим странам. Но то, что сейчас предлагается в Госдуме, не имеет отношения к политике, а имеет отношение к какой-то немотивированной злобе.

Арно: Там же еще две поправки.

Жаров: Про них скажу позже, давайте немного про детей. То, что сегодня показывает сайт Госдумы и то, что мы сегодня слышим в новостях о внесенных поправках, говорит, что закон направлен не на определенную группу лиц, а на неопределенную. Внесенные поправки, которые вызвали бурю эмоций – запрещающие конкретно гражданам США усыновлять детей из России – это сложная история. Перегибы идут с обеих сторон. Нет никакой трагедии, например, если мы действительно перестанем усыновлять детей в Америку. Ничего принципиально не изменится. Это меньше одного процента среди всех детей, которые находят семью в РФ. Это не история про детей-инвалидов, эшелонами едущих в США. Я помню цифру 2010 года, если мне память не изменяет: 185 детей-инвалидов пересекли границу США. И около 1000 было усыновлено, 965 – в 2011-м. Это не те цифры, которые делают огромную погоду при устройстве детей в семью. Проблема не в этом. Неверно говорить, что только детей-инвалидов американцы забирают. Они такие же, как и мы с вами. И тоже хотят белокурую девочку до двух лет. Просто закон им не позволяет брать самых маленьких, не дает возможность выбрать тех, кого они хотели бы. Поэтому они забирают всяких. Что касается детей-инвалидов и детей со сложными заболеваниями. Чтобы ребенок попал в США, он должен, будучи неусыновленным, пройти обязательное обследование в сертифицированном американском медицинском центре и получить согласие американской стороны на прием этого ребенка. Кого принимают? Детей с пороками сердца, которые прекрасно оперируются в Америке, вылечиваются абсолютно с одной операции, детей с заячьей губой – те вещи, которые легко компенсируются в США. Трудно лечится в России – но это другой разговор. Не берут детей, инфицированных ВИЧ, американское государство не разрешает им въезжать. Не берут сложных инвалидов с серьезной умственной отсталостью. Поэтому это миф, что туда уезжают одни инвалиды, но, с другой стороны, непонятен сам закон и подход  к этой ситуации. Если бы Екатерина Филипповна Лахова, которую я считал, и пока я с ней разговаривал, считаю вменяемым человеком, приняла бы поправку в Семейный кодекс, запрещающий международное усыновление вообще – это можно было бы как-то объяснить, понять. Но когда мы в ответ на политическую проблему, созданную в наших странах, отвечаем: мы не пустим наших детей ездить в США… Не пустите взрослых ездить в США! Давайте сделаем так! Давайте не пустим детей с родителями ездить в США, учиться, например? Так вопрос не ставится. Но ставится вопрос не пускать детей-сирот, которые остаются гражданами России,  и Россия наблюдает за их развитием, и они не пропадают в США. В этой ситуации такие заявления выглядят мерзостно, некрасиво, неприятно, неприлично, стыдно для меня, как для российского человека.

Лобков: Судьбой детей прикрывают всегда политические дела. Для этой тысячи детей найдутся усыновители в России или Бельгии, Германии, скажем?

Жаров: На мой взгляд, в России тема усыновления за последние лет пять выросла в разы. Раньше мы об этом вообще не говорили, сейчас мы на каждом канале много раз говорим. Известность выросла, значит, должна вырасти и популярность. Однако цифра не растет. Принципиально. Как берут около 100-120 тыс. в год, так и берут.

Лобков: Это связано с бюрократией, взятками?

Жаров: Это связано с тем, что государство не делает ровным счетом ничего, чтобы дети находили семьи. У нас единственный способ решения всех проблем – от тушения лесных пожаров до устройства детей в семью – это выплата денег. Соответственно, у нас появилась некоторая категория детей, которая готова принять детей в семью, чтобы умножить себе зарплату и получить больше денег, но при этом аудитория, которая могла бы забирать детей, аналогичная людям во Франции, Германии, Великобритании, Италии, в России не доходит до этого решения по ряду причин. Прежде всего, государство не делает ничего, чтобы эти люди появились. У нас обсуждаются ограничения: каким давать детей, каким не давать, как проверять родителей-усыновителей, какие должны быть критерии. Но никто не говорит о том, какое государство должно принять решение, чтобы у нас детей в семью принимали, и именно те люди, которые хотели бы это сделать.

Арно: Будем надеяться, что та тысяча детей не пострадает.

Жаров: Поймите правильно, это история не про тысячу детей. Это история про то, что мы детьми, ровно как палестинские террористы, закрываемся перед ударами судьбы. Этого делать нельзя любому взрослому человеку: и российскому, и американскому. Это поведение испуганного ребенка – закрыться кем-то другим.

Арно: Странно, что никаких бурных обсуждений в Госдуме не предвидится. Упомянутая вами Екатерина Филипповна сказала, что все фракции будут «за». Но там же, под шумок, пройдут еще две поправки. Одна запрещает гражданам России с двойным гражданством возглавлять и быть членами НКО, которые занимаются политической деятельностью. И запретить НКО, которые занимаются политической деятельностью и финансируются США.

Жаров: Та же самая история, как Мезулинский закон о защите детей от информации. В итоге – мы можем заблокировать любой сайт одним щелчком пальцев. Та же история здесь, когда пытаются протолкнуть решения, не связанные ни со здравым смыслом, ни с необходимостью. В нашей стране не осталось других проблем, кроме как ответить этим гадам-американцам на их Магнитского? Это самое главное, что мы сейчас должны обсудить? Я бы даже понял, если запретили нашим артистам выступать в США. Мы свою культуру не отдадим – мучайтесь без нашего балета. Ради Бога! Но это был бы хоть в чем-то адекватный ответ. А в чем адекватность здесь? На мой взгляд, поправка про НКО – это вообще история типично охоты на ведьм, когда появляется помело, которым этим можно заниматься.

Лобков: К детям притягиваются еще и шпионы?

Жаров: К детям это не имеет никакого отношения.