Адвокат Черноусов о полицейских рейдах по рынкам и «резиновым квартирам»: это признак беспомощности

Черноусов: Это признак беспомощности. Сложились такие обстоятельства, что раньше можно было получать информацию, и мы в этой среде получили информацию и ее разрабатывали, проводили оперативно-розыскные мероприятия. Любые следственные действия проводились спокойно, не на хапок, у нас получалось. Сейчас сложность в том, что из этой среды нет информаторов, хотя закон об оперативно-розыскной деятельности позволяет приобретать и получать, но они же приехали и уехали. Хорошо, что сейчас прописку отменили, а раньше была прописка, и мало движения было, все на своих местах.

Лобков: А можете удачный пример привести, когда кто-то обвиняется в тяжком преступлении, как тогда шла работа по его поиску, по его идентификации?

Черноусов: Раньше у нас не было таких технических возможностей, которые сейчас. Я имею в виду мобильников, сейчас по мобильнику можно определять место нахождения и ряд других вопросов решать. В МВД СССР я работал, не хочу называть, но мало было возможности прослушивать. Но в отличие от сегодняшнего дня у нас плохо проводилась работа со специальным аппаратом, то есть информаторами. Мы приобретали их, получали информацию. Еще самое главное - когда мы были на местах, выезжали, мы смотрели, кто хорошо работает из сотрудников, кто честный. В конечном итоге мы их приглашали или совсем на работу в центральный аппарат МВД, здесь они получали все условия, квартиру и так далее, или же они приезжали в командировки  на определенный срок. Когда мы с ними работали, у нас получалось. Сейчас я вижу, что таких сотрудников с Кавказа, со Средней Азии нет.

Лобков: В то время рынки были таким же рассадником преступности и наркомафии как сейчас?

Черноусов: Всегда рынки были. Особенно в Средней Азии, если желаешь узнать что-то, на рынок не попадешь - ничего не узнаешь. Также в России на рынках скапливалась разная категория, преступные элементы и «воры в законе», и авторитеты. Нельзя ни в коем случае оставлять тот факт, что посягнули на сотрудника полиции, если бы раньше кто-то напал или причинил тяжкий вред здоровью  или убил бы, я вам гарантирую, что бросили бы все силы и раскрыли  это преступление, и такой бы переполох сделали в преступном мире.

Лобков: Неприменение оружия - хорошо это или плохо? Потому что в Америке в этой же ситуации полицейский наверняка применил бы оружие, и было бы неизбежное побочное явление, такое в США случается довольно часто. В советские годы в такой ситуации, которую вы видели на видео, применили бы они оружие или нет?

Черноусов: Таких случаев практически не было. Если бы было, они 100% применили бы оружие. Поскольку это были редкие случаи, это считалось бы злостным нападением. Безусловно, применили бы, и не стесняясь, даже в пределах города, потому что здесь же поставлен и престиж полицейских, и безопасность граждан. Если они на полицейских набрасываются с кулаками, я смотрел видео, агрессивно, то о чем говорить. Это пределы всякого, что можно ожидать.

Лобков: Человек был помещен в полицейскую машину, а затем сбежал из нее, как я понимаю.

Черноусов: Вы имеете в виду подозреваемого, да?

Лобков: Да.

Черноусов: Я же видел, как беспомощно, неумело вели беседы, задерживали. Ну что это за задержание? Это пародия на задержание. Неужели до такой степени опустилась полиция, что не может даже задержать. Это не ярые преступники, мы задерживали в засадах и действительно задерживали таких матерых преступников. А сейчас просто обычного не мог задержать. Как его задержали - я видел, как с одной стороны милиционер взял, с другой - гражданский, и вдруг оказалось, что он сбежал. Я не пойму, каким образом это получилось, это же надо проводить разбирательство, служебную проверку и тех, кто отпустил его. Разбираться надо, за деньги отпустил…

Лобков: Он в кадре прям сбежал.

Черноусов: Вот это и говорит, что никакого профессионализма. Надо заниматься спортом, физкультурой тоже, надо гонять, что мы и делали.

Лобков: Почему-то на Болотной площади всех так винтили, и на митингах.

Черноусов: Я вам могу сказать, что меня действительно возмутил этот факт, ведь ОМОН, мало кто знает, когда я пришел в Центральный аппарат МВД после академии, ОМОН же еще организовался в Советском союзе.

Лобков: В 1988 году.

Черноусов: Да, тогда пошла более групповая преступность, и понимали, что нужна силовая поддержка. Никто не подозревал, что ОМОН будет задействован на спортивных мероприятиях, на разгонах. Вообще, когда я работал, не было ни дубинок, ничего не было. А здесь, когда дают команду на митинге задерживать и вытаскивать, а здесь каким-то образом вообще не был задействован ОМОН. Для чего он там держится? Я вам точно могу сказать, ОМОН находится в боевой готовности, один звонок - и он выезжает, их несколько групп есть. Почему он не выехал? Это все без проблем, с этой целью его держат, не чтобы на демонстрациях.

Поэтому здесь вопрос: как же так там вы срабатываете, а здесь вы не сработали? Для чего вы созданы - для борьбы с преступниками особой категории с тяжкими преступлениями, с массовыми беспорядками, когда действительно бывают массовые беспорядки. Вот здесь их не оказалось, поэтому большой вопрос тем, кто отвечает за ОМОН, за его своевременное привлечение. В первую очередь – начальник отдела внутренних дел. Я сразу говорил, что его надо…

Лобков: Его сняли.

Черноусов: Его надо снять, это не начальник.

Лобков: Поскольку пошли эти рейды, мы же понимаем, что залягут на конспиративных квартирах, что сейчас из Москвы уберут весь героин, временно уберут все нелегальное оружие. Таким образом, не нивелируется эффект этих облав тем, что опередят полицию?

Черноусов: Безвыходная ситуация, ведь надо же показать, что есть власть. В этом отношении мы не должны как-то не приветствовать, потому что другого пути нет, уже обнаглели. Когда проводят такие чистки, там все-таки случайно задерживают и с оружием и так далее, но когда задерживают, там выбирают тех, кто попадал уже в поле зрение, авторитеты, и у них пытаются получить информацию, беседы там проводятся оперативные. Естественно, это приносит пользу, что заводятся дела оперативного учета, какие-то получают сведения, потом раскрывают преступления, как правило.

Лобков: А платить нужно информаторам?

Черноусов: Закон об оперативно-розыскной деятельности говорит о том, что они могут быть на платной основе, да. Платили всегда.

Лобков: А сейчас в чем причина, почему их нет? Это языковой барьер, это отсутствие желания,  отсутствия доверия к любым выходцам из национальных республик, в том числе, которые в составе России находятся. Почему не работает эта связка между аппаратом МВД или ГУВД и тем преступным океаном, который по Москве расплескан в виде этих маленьких лужиц  рынков и  так далее?

Черноусов: Она была и раньше - проблема предупреждения и раскрытия преступления среди этнических преступников. Я работал по борьбе с наркотиками одно время, азербайджанцы в основном, чеченцы, таджики, киргизы, они не пускают других национальностей. Это проблема во всем мире, поэтому привлекали сотрудников. Находили честных сотрудников среди этой национальности, и они успешно работали. Сейчас с этим проблема - найти, чтобы информация не уходила на ту сторону, поэтому не получаем информацию. С этнической преступностью нужно работать целенаправленно, создавать подразделения спецслужбы специальные.

Лобков: В Америке, например, есть Чайнатаун - это огромный квартал, где Маленькая Италия рядом, там тоже был когда-то огромный отдел полиции Нью-Йорка, сейчас он маленький, потому что Маленькая Италия стала совсем маленькая. Чайнатаун все время расширяется, и там половина сотрудников – китайцы, это никого не смущает. Там есть русские отделы, а у нас до сих пор стесняются эти отделы создавать, потому что это как-то межнациональную рознь будет стимулировать. Ваше отношение к этой проблеме?

Черноусов: Я считаю это неправильно. Все пытаются замять, что у нас этнические преступности. Во-первых, я считаю, неправильный посыл, давайте обратимся к руководителям диаспоры, но это же глупость. Руководители диаспор никакого влияния не имеют на преступный мир. Как это не поймут?

Лобков: Если не наоборот.

Черноусов: Воры в законе, преступники вообще с ними не считаются. Ни диаспоры, ни руководители там должны быть. Вы должны понять, что да, они не дадут показания, но когда их прижмешь, они расскажут многое, а их же не прижимает никто. Я так догадываюсь, что и деньги берут.

Лобков: У нас сегодня был вопрос зрителям: что стоит за этими рейдами. Большинство говорили, что это предвыборная кампания, и достаточно много зрителей отвечало нам в том духе, что это обычный передел влияния, потому что известно, что МВД крышует эти рынки, и вот под благовидным предлогом просто идет передел влияния. То есть там будут не местные брать дань, а будут брать оперативные сотрудники.

Черноусов: Это неправильное мнение, это просто не знают структуру подразделения и функциональные обязанности. Есть территория рынка, там же есть отдел внутренних дел. Пришли, ушли, задержали, все равно попадет в отдел внутренних дел где-то по территории. Естественно, недобросовестные полицейские уже связаны с  теми, кто верховодит на этом рынке. Я считаю, что самое эффективное средство, я думаю, что если бы министр внутренних дел это проводил - из других регионов неожиданно привозить сотрудников и проводить такие рейды, которые не знают вообще никого. Тогда вы увидите, какой будет результат. А то, что сейчас проводят, их в свое время предупреждают.

Когда я работал в центральном аппарате МВД, уже тогда мы опасались задействовать местный отдел внутренних дел, участкового и так далее. Мы брали сотрудников ФСБ, потому что  центрального аппарата и мы с центрального аппарата. Местных никого не брали, потому что уходит информация, еще тогда уходила. А сейчас это тем более. Поэтому надо практиковать, привезли соседние регионы, они здесь задержали, и не откупится никто. Вот как надо практиковать, я думаю, это эффективные меры. Так было в центральном аппарате МВД, мало кто знает, в 90-ых годах поменяли 50% на иногородних. Это правильно было, и тогда как-то было стабильно.

Лобков: Как вы считаете, это нападение приведет к какой-то серьезной реформе в уставах полицейских, в порядке несения службы хотя бы в Москве?

Черноусов: Нет выхода у МВД, потому что таких случаев нападения, когда вообще отбирали оружие, что является позором. Нет выхода, надо изменить в корне обучение, практически надо обучать сотрудников и чаще менять. Ни в коем случае, чтобы на рынках были одни и те же. Месяца три - и менять, патрульно-постовую службу, участкового менять. Если после такого зверского нападения не почувствует преступный мир и те, кто встали на антиобщественный путь, то толку не будет. Поэтому я сам даже не могу сказать, получится или нет. Если не получится, тогда это будет плохо и безопасность нас, простых граждан, не будет обеспечена.